— Это совсем разные вещи!
— Да, но я понимаю, как ты…
— Твоя мать не убивала твоего отца!
Ну почему он такой упертый? Конечно, ему нужно кого-то винить, и все же единственный человек, виновный в самоубийстве его отца, и есть сам его отец. Никто не способен довести до самоубийства другого человека. Это делают вопреки — назло — вам. Я-то знаю лучше, чем кто-либо.
— Твоя тоже, Уильям!
— Тебя там не было.
Его тоже там не было: ребенок никогда не осознает реального положения вещей в браке своих родителей. Конечно, я не скажу ему этого. Мне не хватит духа.
— Она твоя мать, Уильям! — еле-еле выговариваю я.
— Отмени.
Бывают времена, когда я просто ненавижу своего мужа.
— Не могу, это было бы…
— Я сказал — отмени!
— Пожалуйста, Уильям. Если с ней что-нибудь случится, а ты даже не успеешь…
— Разве ты не опаздываешь на занятие? — зло огрызается он.
«У нее же лейкемия! — хочется выкрикнуть мне. — Она не доживет до восьмидесяти одного года, и если ты с ней не помиришься, будешь чувствовать себя еще хуже, чем после смерти отца!»
Но я понимаю, что мне не выиграть этой битвы. Закинув сумку на плечо, я тихо выхожу на вечернюю улицу.
— Тебе тепло здесь? — спрашивает Дэн.
Нервно киваю: я еще не отошла после ссоры с Уильямом.
Шестеро студентов, сидящих полукругом вокруг меня, вдруг оказываются целиком поглощены подготовкой бумаги и карандашей.
Дэн протягивает мне длинный красный шелковый халат.
— Можешь пока надеть. Его легко скинуть, когда будешь готова.
Переодеваюсь, запершись в крошечной уборной. О Господи! И зачем я только согласилась?
«Возьми себя в руки, Бэт. Это же смешно. В позапрошлые выходные ты с легкостью разделась догола на глазах у тысячи людей. Так что теперь поздно скромничать».
Быстро, чтобы не потерять остатки самообладания, скидываю одежду и складываю аккуратной стопкой на крышке унитаза, пряча сероватые «бабушкины» трусы подальше под джинсы. Быть может, если принимать продуманные позы, удастся спрятать самые дряблые места на животе. Ну, к примеру, задрапировать синельным покрывалом на шезлонге. Руками можно придерживать груди вместе, чтобы они не расползались по бокам, как две яичницы. А если откинуть голову, исчезнет двойной подбородок…
Надев шелковый халат, мысленно перепоясываю свои (довольно целлюлитные) чресла. Плевать, что там подумает Дэн. Как будто он раньше ничего подобного не видел.
Устраиваюсь на шезлонге в центре комнаты. Хорошо еще, что мы в частной студии Дэна, а не в огромном зале в школе. Хотя я предпочла бы, чтобы здесь было не так откровенно светло…
— Бэт, ты готова? Чего-нибудь принести?