— «Шатар-бахар-кунсуй. Слушайся маму и во всём ей помогай. Трудись!» Что это значит? — спросила она, отдавая мне письмо.
— А ничего… такого… — равнодушно ответил я, боясь, чтобы тётя Феня не запомнила волшебное слово.
Я вернулся домой и стал стряхивать со стола хлебные крошки, потом отнёс на кухню две глубокие тарелки. Перед сном я сам постелил постель и впервые без маминой помощи умылся. Надев ночную рубашку, я снова постучал рыбке:
— Шатар-бахар-кунсуй. Рыбка, купи мне велосипед, такой, как у Лёвки! А за маму тебе спасибо!
Просыпался я поздно, часов в десять утра. Протирал глаза, вспоминал сны и обдумывал своё будущее. Отец уже был на работе, мама на кухне варила обед.
В то утро я особенно долго тёр глаза и даже дёргал себя за волосы: возле моей кровати стоял блестящий трёхколёсный велосипед!
«И как получается здорово: не успеешь сказать, а она уже — готово! — приносит, — раздумывал я, ощупывая никелированный звонок. — Вот так чудеса! Только, видно, надо трудиться!»
На велосипеде, отчаянно теребя звонок, я катался до полудня. А пришло время кормить рыбку — я ей высыпал почти весь корм.
— Откуда у тебя велосипед? — спрашивала мама.
— Ха-ха! — отвечал я, поглядывая на аквариум. — Ещё и не то будет!
После ужина я было опять полез на подоконник, но тут меня отозвал отец и шёпотом сказал:
— Ты опять к рыбке? Не надо, не проси у неё пока ничего. Пускай она немножко отдохнёт.
И я послушался отца. Действительно, такой маленькой рыбке, наверно, очень трудно было нести из магазина велосипед.
Я подолгу гулял на дворе: катался на лыжах, лепил снежную бабу. Рыбка без меня явно скучала, и я решил познакомить её с Козьмой Прутковичем. Кот и раньше вспрыгивал на подоконник, но, получив однажды хороший нагоняй от отца, только издали любовался сверкающей в аквариуме золотой рыбкой.
Новым знакомством, как мне показалось, кот остался доволен. Когда я посадил его около аквариума, глаза его сделались большими, как у куклы, он мяукнул и нетерпеливо переступил с лапки на лапку.
С тех пор, стоило мне остаться дома одному, кот без опаски лез на подоконник.
Однажды я вернулся и не увидел в аквариуме золотой рыбки. На полу спиной ко мне сидел Козьма Пруткович и, потряхивая головой, что-то жадно жевал. Я испуганно подскочил к нему и схватил за шиворот: изо рта его торчал золотой хвостик.
Я ударил кота и, дрожа от волнения, сунул руку в аквариум. Может, там что-нибудь осталось?
Но в деревянном домике не оказалось ни маленького столика, ни рыбьих деток…
И, прямо в пальто, не развязывая шарфа, не снимая шапки, я упал на пол и заплакал.