Полдень, XXI век, 2011 № 11 (Амнуэль, Фомичёв) - страница 92
Правда, все это правда. Все сбывалось. То, что можно было отследить в ближайшее время, – все случалось именно так, как виделось. Соседка поскользнулась на вечно грязной и липкой лестнице – сломала ногу. Брат чудом избежал смерти – из-за пробок опоздал на самолет, который рухнул на полпути к Минску. Коллега все же получил визу и уехал из страны, мрачно торжествуя. Начальник попал в больницу– открылась язва. Светке наконец-то дали повышение.
Томас не выдержал и рассказал все Саньке и Скаму, двум ближайшим друзьям. Скам почесал свою бородку, увлек Тома в уголок, долго его там зашептывал, и закончилось все тем, что стал Том Томыч иногда выполнять поручения какого-то «отдела ПК» («не спрашивай, Тема, я не знаю, а Скам и Томыч тебе ничего не расскажут. Органы!»).
Пожать руку бизнесмену Икс, наведаться в гости к депутатке Зет, наведаться к финансисту Игрек и жеманно цемнуть в руку бетонную королеву всей страны. Видел он при озарениях плохое, видел и хорошее. Видел радости, видел мерзости. Прекрасное грело душу, мерзость он смывал водой (после видений тянуло принять душ, облиться холодной водой – помогало снять головную боль и притупить душевное раздражение).
Платили за эти касания, видимо, хорошо. Да не просто хорошо, а замечательно. Томас, безболезненно для семейного бюджета и игнорируя кредитных зазывал, купил трехкомнатную, пересел на трехлитровую, выгулял свою Светку по Миланам и Парижам, и уже заговорили они было про потомство…
Пока однажды Том не поехал на рыбалку. Один.
Теплое утро. Отличный клев. Красивейшее озеро. Покой и тишина. Заливающиеся птицы, неуловимые водомерки. Рай. Вдруг в этой буколической красоте – гул. Моторная лодка режет воду, в лодке – улыбающийся до ушей мальчишка пятнадцати лет. Огибает надувную лодку Тома, разводит на секунду в сторону руки – «извини, дядь», лодка переворачивается. Вылетевшее из лодки весло бьет мальчишку по голове. Он тонет.
Томас вытащил пацана, потерявшего сознание, но еще живого. Перевернул лодку, втащил туда тело. И через десять секунд бросил мальчишку обратно в воду.
Потом, позже, Томас сотни раз вынужден был рассказывать, что он увидел. Было трудно, очень трудно. Это будущее выташнивалось кусочками, фрагментами, гнусными брызгами, об этом не хотелось говорить, это хотелось забыть. Руины, горящая плоть, бродячий пес лакомится рукой мертвой девочки, трупы никто не хоронит, некогда зеленая и щедрая страна укутана смрадом. И над всем этим – безумное лицо, выпученные глаза параноика, жестокий рот, визгливый голос постаревшего мальчишки, и его приказы – уничтожить, захватить, сравнять с землей, смешать с пеплом, и новые батальоны бросаются в пасть тупой, никому не нужной войны.