Он сверху вниз с подозрением смотрел на ее смущенное лицо; дождь ручейками стекал с его черных полос и по худым щекам. Тина ответила на его взгляд с сильно бьющимся сердцем. Неужели она выдала себя, показала свою непригодность? Но он только коротко ответил:
— Хорошо, идем дальше!
Так же быстро, как начался, дождь прекратился. Тина впервые всеми порами ощутила великолепную свежесть тропической растительности после дождя, ей хотелось вслух восхищаться чудесным оживлением кустов и деревьев, которые всего несколько секунд назад, казалось, были обречены на смерть. Но приходилось успевать за Вегасом, и поэтому Тина просто наслаждалась испытываемым удовольствием. На мгновение исчезла удушающая лесная жара, ее сменила прохладная влажность, подействовавшая на Тину как тонизирующее средство. Растения ожили, выглядели они после недавнего душа свежими, и воздух заполнился ароматом: это был благодарственный гимн пересохшей земли. Тина почти бежала за Вегасом, не обращая внимания на его молчаливую отчужденность и на свою промокшую одежду. Впрочем, как только выглянуло солнце, от одежды пошел пар и она начала подсыхать на теле. Думая об окружающей красоте, девушка высвободила волосы, они рассыпались золотым дождем, окутав ее до талии, и сохли. При этом Тина совершенно забыла, что прическа должна была замаскировать ее молодость, и просто шла за остроглазым Вегасом.
Впрочем, все его внимание было поглощено маршрутом — напряженное внимание. Он двигался с грацией и осторожностью хищника джунглей, быстро и пристально оглядывая каждое дерево, иногда останавливаясь и разглядывая землю, прежде чем решить, куда идти дальше. Он так сосредоточился на этом, что Тина не решалась нарушить его сосредоточенность своей болтовней.
Примерно через полчаса напряженного молчания Рамон остановился и удовлетворенно хмыкнул. Тина протиснулась ближе, чтобы увидеть причину, и ощутила приступ страха: в подлеске видна была хорошо протоптанная тропа. Они почти пришли.
Она вздрогнула, когда Вегас произнес какое-то гортанное приветствие, обращаясь к окружавшим кустам, и тут же застыла: ветви раздвинулись и открыли людей самого свирепого вида. Тина сдержала крик и придвинулась к Вегасу. Не отводя взгляда от приближающихся индейцев, он негромко сказал ей:
— Не бойтесь. Если бы они хотели нам зла, это случилось бы много часов назад. Сохраняйте спокойствие и прежде всего не показывайте им, что боитесь.
Много часов назад? Значит, туземцы идут за ними с тех пор, как они высадились на берег; может, еще раньше. Инстинкт, предупреждавший, что за ними наблюдают, не обманул ее: все это время они находились под наблюдением. Она дрожала от страха, глядя на приближающихся индейцев, но старалась не показать этого. Все в них казалось ей зловещим: масса спутанных волос; сильные заостренные зубы, оскаленные в торжествующей улыбке и вызвавшие у нее отвращение; угрожающая походка: они приближались чуть согнувшись; первобытная угроза, подчеркнутая раскраской тел, — все свидетельствовало о том, что перед ней жестокие существа, для которых правила поведения значат так же мало, как для нее издаваемые ими гортанные звуки.