Море у них за спиной уже начинало вспучиваться волнами, но когда катамаран вошел в просторную лагуну, их уже волновали только предательские банки[21] да внезапные порывы ветра, грозящие выбросить судно на берег.
Налегая на весла, они в темноте подошли к заранее выбранному месту – небольшой бухточке, закрытой от восточных ветров, ибо Мити Матаи хорошо знал, что в той части океана тайфуны всегда налетали с юго-востока и уносились на северо-запад.
Два человека, стоящие на носу, постоянно измеряли глубину, и, когда до песчаного дна оставалось метров пять, главный навигатор отдал приказ стать на якорь.
Десять вооруженных воинов спрыгнули в воду и быстро рассредоточились по пляжу, готовые в кромешной ночной тьме отбить внезапное нападение. Несколько минут спустя на воду спустили вспомогательное каноэ и начали освобождать катамаран от домашних животных и остатков провизии, а также от мачт и парусов.
Каждый раз каноэ возвращалось до отказа груженным тяжелыми камнями, которые укладывали в трюм катамарана.
Порывы ветра между тем становились все сильнее. В воздухе закружили первые пальмовые листья, сорванные с деревьев.
Когда от «Марара», некогда сделанным Теве Сальмоном, остался лишь остов, отдаленно похожий на прекрасный катамаран, Мити Матаи приказал заполнить трюм водой, и через несколько минут судно легло на песчаное дно лагуны.
На первый взгляд это могло показаться абсурдом, но капитан хорошо знал: под водой ему удастся сохранить лодку лучше, чем если бы ее вытащили на берег.
Никакой ураганный ветер не выбросит теперь катамаран на берег, а внутри защищенной коралловыми рифами лагуны, на глубине пяти метров, его не повредят даже самые сильные волны.
Они вытащили каноэ на песок и спрятали его в густой поросли, для надежности неглубоко вкопав в землю, а после этого и сами члены команды укрылись в небольшой пещере, в которой два дня прятался со своими разведчиками Роонуи-Роонуи.
– Отлично! – заметил военачальник, к которому с этого самого момента переходила вся власть. – Сейчас самое важное – отдохнуть, так как завтра нам предстоит очень трудный день.
Однако справиться с всеобщим напряжением было нелегко, да и завывание ураганного ветра, достигающего скорости более ста пятидесяти километров в час, который, казалось, еще немного – и унесет остров прочь, спокойствия не добавляли. Когда стали гнуться и трещать выворачиваемые с корнем деревья, а грохот разбивающихся у подножия пещеры океанских волн достиг всех мыслимых пределов, то сомкнуть глаз не смог даже всегда флегматичный человек-память.