Принцесса Ануануа уединилась в самом дальнем уголке островка. Она сидела под пальмой, лицом к морю, безотрывно вглядываясь в океан и отчаянно надеясь, что вот-вот на горизонте покажется пирога Октара.
Она, казалось, постарела лет на десять. Ее веки опухли, а глаза налились кровью. Живот начал увеличиваться слишком быстро, будто ее сын, которого она носила под сердцем, начал расти не по дням, а по часам.
С Ваине Тиаре, когда та приносила ей пищу, она уже почти не разговаривала и часами что-то нашептывала еще неродившемуся ребенку. По-видимому, она пыталась поведать ему о сжигающей ее изнутри страсти к Октару и передать всепоглощающую жажду мести.
– Наверное, Мити Матаи оставит ее здесь, – злобно сказал Ветеа Пито. – Да, так и нужно поступить, оставить ее на острове, и пусть умирает от страха.
– А если сюда действительно доберутся Те-Оно и найдут ее? – спросил друга Тапу.
– Ну и что, по мне, так пусть с ними и остается, – зло ответил ныряльщик.
– Это опасно, – серьезно заметил Тапу. – Опасно не только для нас, но и для всего Бора-Бора. Ануануа этим Октаром словно околдована. Он превратил ее в рабыню. – Он развел руки в стороны, чем сильно напомнил другу главного навигатора. – Ты только представь себе, что значит оставить у дикарей, чей остров мы разорили и чьих родственников отправили к богам, человека, который хорошо знает Бора-Бора? – Он решительно покачал головой. – Да мы никогда не сможем спать спокойно!
– Я думал об этом, – поразмышляв, согласился ныряльщик. – Возможно, ты и прав.
– Конечно прав, – уверенно произнес Тапу Тетуануи. – Хиро Таваеарии меня учил, что самым опасным врагом становится твой брат по крови. А злейшем врагом Бора-Бора неожиданно стала его собственная правительница. – Он снова помотал головой. – Это не только опасно. Мы рискуем тем, что наши моральные устои пошатнутся, а законами станут пренебрегать.
Его товарищ не сразу нашелся с ответом, но потом все же грустно произнес:
– Если мы не можем привезти ее с собой на Бора-Бора, то не можем отдать ее и Те-Оно, да и в море выбросить тоже не можем.
– Доверим ее судьбу Тане.
– Что ты этим хочешь сказать? – удивился Ветеа Пито. – Ведь богу Тане доверяют только судьбы мертвых.
– Ануануа уже мертва, – услышал он в ответ. – Мертва настолько, что вот уже неделя как разлагается.
На третий день «Марара» полностью освободился от тередо. Те моллюски, которые не высохли на солнце и которых не выклевали птицы, погибли в замазанных ядовитой шпаклевкой ходах. Плотник уверял, что смола через сорок восемь часов окончательно застынет и корабль будет снова готов отправиться в путь.