Сводчатые, как в церкви, потолки были укреплены деревянными балками, а полы из полированной сосны устланы ковриками ручной работы. Напротив камина с одной стороны и низеньким столиком с другой располагались кушетка с несколькими подушками и два сработанных в том же стиле стула. Не обращая внимания на телевизор и видео, Себастьян включил приемник со стереозвуком и поймал волну, на которой звучали приятные эстрадные мелодии.
В камине уже вовсю полыхали заранее приготовленные дрова. Проникший в коттедж свежий весенний воздух придавай всему особую свежесть. Тьма, окутавшая дом, казалась бездонной. Прожекторы были отключены, и во мраке исчезли даже ближние деревья. Запахи супа и древесного дымка заполнили гостиную своеобразным ароматом. Было такое ощущение, будто Бранди и Себастьяна нарочно отгородили от внешнего мира, оставив наедине друг с другом.
Он поймал себя на мысли о том, что вопреки первому впечатлению ему нравится находиться в этом доме, так как здесь у него есть возможность остаться наедине с Бранди.
Каждый раз, когда он думал о том, что она всю ночь будет рядом, у него все сжималось внутри. Остаться наедине с женщиной, которую желаешь как никакую другую в этом мире, было поистине и радостью и испытанием, так как при каждом случайном прикосновении она буквально цепенела. Нужно было отыскать брешь в ее защите. Только вот как? Бранди то казалась заинтересованной и оттаявшей, то мгновенно погружалась в себя. Такое поведение тем более увеличивало его решимость прорвать ее защитный барьер.
Он стоял, вытирая руки, когда вдруг боковым зрением заметил какую-то белую тень и тотчас обернулся.
Там стояла Бранди. Она выглядела неуверенной с еще не высохшими после душа волосами и такой очаровательной, что у него перехватило дыхание. Если бы это была любая другая женщина, он бы, ни минуты не колеблясь, подхватил ее на руки и понес в ближайшую спальню. Там он провел бы долгие часы, занимаясь с ней любовью, и внушаемая ею нежность чередовалась бы с охватывавшим его неукротимым жарким первобытным чувством. Он видел словно наяву, как сливается с ней в диком и одновременно полном благоговейной нежности экстазе. В любом случае это утолило бы гложущую его страсть.
Но с Бранди ему хотелось не только удовлетворять свою физическую потребность, но и достичь эмоционального пика. Прежде это никогда не казалось ему столь уж важным, но раньше он и не встречал таких, как она. Каким-то образом эта милая и такая ранимая девушка так околдовала его, что вожделение само по себе уже как бы отступило на второй план.