Мак громко и протяжно присвистнул:
— Нет, ты только взгляни на нее!
Коул поднял голову от работы, заинтригованный тем, что привлекло внимание брата. Вечер выдался долгим и утомительным, голова у Коула была чугунная, глаза слезились.
— Ну и ну! Кто это? — откликнулся Зейн, тоже слонявшийся в коридоре перед кабинетом; Коул нахмурился и вместе с вращающимся креслом отодвинулся от компьютера.
— Не узнаешь? Я тебе подскажу. Когда Коул увидит ее, он язык себе прикусит от удивления, если, конечно, сумеет закрыть рот.
— Не может быть! — воскликнул Зейн и после довольно долгой паузы добавил: — Ну да, наверное, это она и есть. Но что с собой сотворила?
— Будь я проклят, если знаю, но выглядит она так, что…
Коул вскочил, не в силах больше сдерживать любопытство и решительно настроенный игнорировать сестрицу Софи, если та здесь появится. Он рывком открыл дверь, и Зейн, который стоял прислонившись к ней, чуть не ввалился в кабинет. Коул поддержал брата и взглянул в другой конец зала, туда, куда смотрел Мак. Все мышцы его напряглись до такой степени, что казалось, стали железными. Он не мог пошевелиться. Черт возьми, Коул едва дышал!
Словно лунатик, он отстранился от Зейна и пошел в зал, чувствуя, как братья давятся от смеха за его спиной, но не обращая на это никакого внимания. Боже, как Софи хороша!
Когда он подошел поближе, девушка подняла голову, и взгляд ее голубых с поволокой глаз устремился прямо на него. Она дрожала, грудь ее высоко вздымалась, дыхание было учащенным… Потом она улыбнулась.
— Софи?
От ее сдавленного смеха у Коула по позвоночнику пробежал электрический разряд.
— Ну разумеется, нет. Я ее сестра Шелли. А вы, должно быть, тот самый большой и великолепный хозяин бара, о котором мне так много рассказывала Софи. — Она смело и с любопытством окинула его взглядом с головы до ног и обратно. — Так-так! Должна признать, что сестричка не преувеличивала.
Коул был сражен. Да, Шелли его заинтересовала: в конце концов, он не бесчувственный, ведь женщина, одетая в черное, была неотразима и сногсшибательна. Но это не Софи.
Она могла бы быть ею, думал Коул, не в силах отвести глаз, снова и снова обводя ее взглядом всю, от макушки до пят, но то, что она говорит, его Софи никогда бы не решилась произнести, — о таком он мог лишь мечтать. Женщина протянула бледную изящную руку, и он взял ее, болезненно ощутив восторженное внимание всех своих братьев.