«Боже, — вспоминала Джун потом, — до чего иногда бывают коротки два с половиной часа! Как одна секундочка!..»
— Неужели во Франции так же по-мещански тупо, как у нас, смотрят на взаимоотношения рас? — спросил О'Брайен мадемуазель Дюраль, когда они остались вдвоем.
— Чем, собственно, вызван этот ваш вопрос? — насторожилась француженка.
— Обладай я вашим влиянием на Седрика, — ответил художник, — я непременно постарался бы убедить его в благотворности для Джун ее дружбы с Мервином. Во всяком случае, поговорил бы с ним на эту тему — и не раз, и не два, и при разных обстоятельствах…
— А вы, вы-то сами убеждены в благотворности этой дружбы? — Француженка явно тянула с ответом, стараясь выиграть время, нужное для размышлений.
— Будто вы не такого же мнения!
— Я пытаюсь взглянуть на взаимоотношения Мервина и Джун и на возможные последствия этих отношений с разных сторон, — спокойно возразила мадемуазель Дюраль.
— С незапамятных времен в отношениях мужчины и женщины была одна-единственная главная сторона — истинность их чувства. Только при этом условии возможно счастье!
— Главная — да, — согласилась француженка. — Но есть еще и дюжина вторичных…
— Например? — Дэнис сцепил руки, обхватил ими колени, закачался в кресле-качалке, в которое сел, когда они перешли на просторную крытую веранду.
— Общество, например. Человек живет не в вакууме, а в среде себе подобных. Так вот, Дэнис О'Брайен, в вашей стране в гораздо большой степени, чем в моей Франции, на поверхности — ханжеская идея гармонии рас, а по сути дела — неистребимая ненависть, которая находит тысячи проявлений, начиная от нормы представительства в парламенте и кончая очередностью найма на работу.
— Все это так, я знаю, — с досадой воскликнул Дэнис. — Но ведь надо когда-то с этим кончать. Истинная свобода, истинное братство, истинное равенство — вот святая цель! И осуществить, достичь ее можно лишь в конкретных человеческих судьбах.
— И вы хотите, — усмехнулась мадемуазель Дюраль, — вы хотите, чтобы я убедила Седрика Томпсона, одного из крупнейших финансистов и бизнесменов страны, избрать в качестве эксперимента судьбу его любимой, единственной дочери?! Значит, вы не понимаете или не хотите понять, что в данном случае одно и то же, ни степень возможного воздействия на психологию зрелого человека, ни непобедимость вашего же собственного англосаксонского лицемерия…
— Люцифер — прародитель такого общества! — взорвался Дэнис. — Я не хочу, я отказываюсь признать устои, которые делают одного рабом, а другого господином только из-за цвета их кожи! Я хочу, чтобы Мервин и Джун показали единственно верный путь другим, всем!.. Человек может стать и обязательно станет счастливым путем самосовершенствования, поняв наконец то, что является справедливым и достойным. Назначение человека, главное его назначение в этом мире — быть счастливым!