Вчера он совершил то, чего обещал не делать и Майку, и самому себе. Даже сложившаяся обстановка не могла оправдать его. Стив всегда считал, что только слабаки и неудачники списывают свои неудачи на обстоятельства, а сильный человек творит обстоятельства сам. Так оно и было до вчерашнего дня.
А теперь, естественно, Кристина сообщила ему, что любит его. Но он-то понимает, что это вовсе не так. Она думает так только потому, что он ее первый любовник. Такую романтичную особу, как Кристина, физическое удовлетворение, которое она испытала, не могло не уверить в том, что это, должно быть, любовь.
Но ведь Кристина вовсе не испытывала к нему каких-либо чувств, когда сбежала с их свадьбы. Мало того, когда она вернулась из Найроби, ее глаза горели ненавистью. Неужели одна ночь любви, пусть даже такая великолепная, могла заставить ее полностью перемениться? Его опыт говорил ему, что это маловероятно.
Стив видел боль и обиду в ее глазах, когда оставил ее в прихожей каких-то полчаса назад. Теперь ему нестерпимо захотелось прокрутить время обратно, обнять и приголубить ее, сказать ей о своих чувствах, так же как она говорила о своих. Тогда он не смог этого сделать...
Сейчас он не мог понять, что же заставляет так болеть его сердце — его любовь к Кристине или глубокое чувство вины перед ней.
Стив устало закрыл глаза. Он потерял ощущение времени и не мог сказать точно, сколько просидел в машине. Мыслями он опять вернулся в кабинет Майка, который стал теперь его рабочим местом. В тот день Кристине исполнилось семнадцать лет. Рано утром она прибежала к нему и, когда он поздравил ее, робко подставила губы для поцелуя... Единственное, что он мог себе позволить, — лишь поцеловать ее по-братски в щечку, помня об обещании, которое дал ее отцу.
— Я понимаю, Стив, что тебе нелегко. Но ведь ей всего семнадцать, — терпеливо объяснял ему Майк, когда Стив опять заговорил о своих чувствах.
— Ей уже семнадцать, — возразил Стив. — Иногда она смотрит на меня всезнающими глазами взрослой женщины. — Он помолчал минуту, а затем покачал головой: — А иногда она кажется мне очаровательным наивным ребенком.
— И я прошу тебя оберегать и уважать невинность и будущее этого ребенка, — мягко, но настойчиво ответил Майк.
Майк встал из-за стола и заходил по комнате, затем подошел к Стиву и по-отцовски положил руку ему на плечо. Он опять заговорил требовательным тоном:
— Если ты любишь Кристину, то ты захочешь, чтобы она подарила тебе чувство взрослой женщины, а не удовольствуешься любовными фантазиями подростка.
Стив вынужден был признать правоту его слов.