Тори услышала, как кто-то из спасателей сказал водителю грузовика, который находился в невменяемом состоянии, — он, похоже, боялся, что убил Винса:
— Будем надеяться, что ему повезет.
Тори со всех ног бросилась к спасателям, которые пытались сдвинуть грузовик. И тут кто-то из них проговорил:
— Случится чудо, если он выберется оттуда живым!
— Нет!!!
Мужчина, проговоривший эту страшную фразу, резко обернулся и попытался удержать Тори, но у него ничего не вышло. Она с разбегу ударилась о грузовик.
— Винс! — кричала она, глотая слезы. — Винс! Пожалуйста... — Она в отчаянии повернулась к спасателям. — Пожалуйста, сделайте что-нибудь, вытащите его!
— Мы и так делаем все, что можем, мадам, — проговорил суровый мужчина с усталым лицом, по всей видимости, начальник, у которого явно не было сейчас настроения общаться с женщиной, бьющейся в истерике. — Ради Бога, уведите ее отсюда! — бросил он через плечо кому-то из своих людей. Но тут подоспел Марк и обнял Тори за плечи, стараясь успокоить.
— С ним все будет в порядке, Виктория. Поверьте мне. А пока посидите в тепле. А то на улице становится холодно.
Тори покорно позволила Марку отвести ее в вагончик спасателей, где действительно было тепло. Он принес горячий сладкий чай, но женщина даже не помнила, как его выпила. Ей казалось, что все происходит как будто во сне. Как будто не с ней. Не в силах сидеть на месте, она снова вышла на улицу. Как можно находиться в бездействии, пока ее муж погребен под грудой искореженного металла. Быть может, он в сознании. Быть может, зовет ее...
Тори встала в сторонке, чтобы не мешать спасателям. Но ничто не могло бы заставить ее уйти обратно в вагончик. Ничто и никто. Даже Марк.
— Виктория, прошу вас. Подумайте о ребенке. — Он взял ее закоченевшую руку и принялся растирать ладонями. — Наденьте хотя бы перчатки. Где ваши перчатки?
Где перчатки? Тори смутно припомнила, что снимала их давным-давно. Где это было? Куда она их задевала?
— Виктория? — неожиданно рядом с ней оказалась Эстер. Она по-матерински обняла молодую женщину за талию мягкой пухлой рукой. — Муж прав. Вам лучше пойти в тепло, — проговорила она с ласковым терпением матери, вырастившей четырех разбойников-сыновей. — Нет смысла просто стоять и ждать. Никому это не надо.
— Нет, надо, — твердо проговорила Тори и добавила: — Винс не знает, как я люблю его, а если сейчас я уйду, он, возможно, уже никогда не узнает.
У нее вдруг разболелся живот, но Тори не обратила на это внимания. Сейчас уже ничто не имело значения, кроме Винса. Только бы увидеть, как он выбирается из своей машины целый и невредимый. Тори понимала, конечно, что лучше и не надеяться на столь благополучный исход. Но когда команде спасателей все-таки удалось сдвинуть грузовик с места, она поймала себя на том, что отчаянно взывает к Богу, умоляя его о чуде.