— Том!
Тори совсем не хотелось знать, какие были у Винса женщины.
— Прошу прощения, сердце мое, — пробубнил Дигби, отправляя в рот ложку мороженого, — но боюсь, с ним тебе придется разбираться самой. Если ты не можешь убедить собственного муженька в своей невиновности, это, как говорится, твои трудности. Я совсем не хочу, чтобы меня размазал по стенке ревнивый супруг... Он меня в два раза выше, и нрав у него просто бешеный. А я еще жить хочу... Да, тогда получилось не очень удобно, когда он застал меня у тебя в спальне... Но, я подчеркиваю еще раз: это твой муж и разбирайся с ним сама. Если, конечно, у него нет других причин сомневаться в твоей добродетели и беззаветной к нему любви. Вероятно, не стоит сейчас вспоминать о том, что давно прошло, но иногда прошлое тяготеет над нами... Причем, подчас мы и сами того не подозреваем. Мы все совершали ошибки, особенно будучи юными и впечатлительными. Конечно, чему-то жизнь нас учит. Но, случается, мы все равно наступаем на те же грабли...
Тори с отвращением наблюдала за тем, как он смакует мороженое, густо политое карамелью. Ей казалось, еще немного — и ее просто стошнит. Она уже жалела, что обратилась к нему. Помогать он ей не намерен. Чего, впрочем, и следовало ожидать. Она знала, что Дигби мерзавец, но не до такой же степени... Мало того, что он ее унижал все утро, так еще и разбередил старую рану, напомнив о той неизбывной боли, которую Тори пережила десять лет назад. Ей было тогда так плохо. Хотелось облегчить душу, поговорить хоть с кем-нибудь... С кем угодно. И надо же было такому случиться, что из всех своих тогдашних знакомых она выбрала именно этого прохиндея, который сидит сейчас напротив и с наглой рожей жрет крем-брюле.
— Знаешь, — продолжал Дигби как ни в чем не бывало, — зря ты не взяла мороженое. Вкуснейшая штука. И хорошо освежает в такую жарищу.
— Какой же ты мерзкий! — Тори вскочила, едва не опрокинув столик.
Он мстил ей за то, что она задела его мужское самолюбие, отказавшись с ним переспать. Потому что уже тогда, в девятнадцать лет, поняла, что это за человек.
— Отнюдь. — Том, похоже, ничуть не обиделся. — Я просто практичный. И трезво смотрю на жизнь.
Он говорил что-то еще, но Тори его не слушала, в ужасе уставившись в дальний конец зала.
— Что с тобой? — спросил Дигби.
Тори ему не ответила. Она стояла как громом пораженная и смотрела на двух молодых женщин, которые только что расплатились с официантом и направлялись к выходу. Первую, высокую блондинку, она не знала. Но вторая... миниатюрная брюнеточка с короткой стрижкой и большими карими глазами, которая вдруг обернулась и скользнула взглядом по Тори, была Флоранс Эшли!