А Тори хотелось, чтобы миру пришел конец и остались только она и Винс. Это восхитительное наслаждение и горящий взгляд любимого, боготворящего ее тело.
Он ласкал ее бедра, колени, ступни. Она слышала его сбивчивое дыхание. И ей было так хорошо оттого, что она возбуждает его. Что он ее хочет.
— Виктория... — прошептал он, коснувшись губами пальцев ее ноги. Это было так эротично, так чувственно...
Снаружи поднялся ветер. Фонари в саду закачались. Пятна света и тени пробежали по обнаженному телу молодой женщины. Винс привстал, опершись на локоть. Он смотрел на нее сверху вниз, и во взгляде его полыхало такое желание, что Тори притихла, затаив дыхание. Но было в его взгляде что-то еще — темное и глубинное. Что-то похожее на страдание.
Впрочем, Тори сейчас не могла задумываться над этим. Пленница своего собственного желания, которое настойчиво искало выхода, она медленно раздвинула ноги, подчиняясь настойчивым прикосновениям руки Винса.
— О, Винс... не мучай меня. Пожалуйста... я не могу больше ждать! Не могу! — Она опять умоляла его. И пусть даже когда-нибудь в будущем он снова припомнит ей это, а припомнив, снова сделает больно... Сейчас Тори было все равно.
Она хотела его. И только это имело сейчас значение. Она хотела обнять его. Обхватить его бедра ногами так, словно не отпустит никогда. Она хотела шептать ему, как сильно его любит. И слышать в ответ, что он тоже любит ее. Сильно-сильно.
Ей так хотелось сказать ему, но она молчала. И он тоже молчал. И так, наверное, было правильно. Потому что их тела, тянущиеся друг к другу, говорили сами за себя.
— Думаешь, только тебе одной больно? — неожиданно прошептал Винс.
Он чуть отстранился, и Тори вдруг испугалась, что он сейчас поднимется и уйдет, оставив ее терзаться муками неудовлетворенного желания. Но он отодвинулся лишь для того, чтобы снять с себя одежду, за которую Тори цеплялась, охваченная необузданной, едва ли не животной страстью.
А потом он вошел в нее. Поначалу медленно и осторожно, потому что — как поняла Тори со щемящей благодарностью — он опасался навредить ее будущему ребенку. Но постепенно ритм его движений делался все настойчивей, все необузданней. И вскоре Винс уже не владел собой.
— Виктория...
А потом мир вокруг них как будто взорвался. Их тела содрогнулись одновременно, достигнув вершины наслаждения. Тори показалось, что она действительно очутилась в раю. В раю, где были только они вдвоем. Сердца их бились, как одно сердце. Тела слились в восхитительном экстазе, растворившись друг в друге. Они так и заснули, не разжимая объятий.