В отеле они расцеловались и довольные друг другом отправились в номера. Хилари совершенно не хотелось спать, но она знала, что следует остановиться, чтобы молодое веселое вино не превратилось в уксус. Утром за завтраком они с удовольствием обсудят сегодняшний вечер, а сейчас она решила, что надо побыть одной.
Артур откинул скомкавшееся покрывало. Он никак не мог заставить себя заснуть. Не помог ни холодный душ, ни аутотренинг, ни подсчет баранов. В голове все время крутились картины сегодняшнего дня. Господи, как же близко она была сегодня к нему! Он мог дотронуться до ее тонких золотистых волос, погладить почти прозрачную руку, ощутить аромат ее тела. Она была безвольна и беззащитна. Мягкая и податливая. Именно такой и должна быть женщина. Среди людей она казалась совершенно другой: уверенной, спокойной, властной и отстраненной. Он поймал себя на абсолютно эгоистичной идее: он хотел, чтобы она всегда была слаба и беззащитна и полностью зависела от него. Странно, но другие женщины никогда не вызывали у него такого желания. А вот с этой все иначе: хотелось качать ее на коленях, купать в ванной, промокать ее гладкое влажное тело пушистым полотенцем.
Он крякнул и провел рукой по лицу, отгоняя видения. Ее нельзя получить как приз. Такая женщина должна сама выбрать и добровольно прийти к мужчине. Когда-то она выбрала своего мужа и родила ему сына. Именно эта мысль о ее сыне — маленьком мальчике, который недавно сидел впереди него на мотоцикле и самозабвенно рулил, положив ладошки на его руки, — не давала ему покоя.
В тот момент, когда крепкая спина мальчишки прижалась к груди Артура, тот понял, что всегда мечтал об этом. Ему нужен был сын. Смешной, умный, упрямый, самостоятельный, доверчивый... Они неслись по пустынной заброшенной трассе среди колючих кустарников, рассекая ночь, и были совершенно одни на свете. Скорость, горячий ветер, белый свет фары и бескрайняя дорога. Артуру хотелось, чтобы она никогда не кончалась.
Питер иногда поворачивал к нему голову, чтобы поделиться своим счастьем. Артур знал, что мальчик чувствует такое же упоение от езды. Он не видел его лица, только чувствовал кожей, как тот весь поворачивается к нему, и боялся произнести хоть слово. Из-за сильного потока воздуха разговаривать было невозможно, и Артура радовало это: голос мог его выдать. От щемящей нежности к этому маленькому существу у него стоял ком в горле. Дети не прощают взрослым слабости, надо изображать из себя непобедимого героя. Они летели дальше в ночь, прижатые друг к другу, восторженные и тихие.