Краска залила ее щеки.
— Майкл, — только и смогла она проговорить.
— Теперь вспомнила? Да ты и не забывала!
Она кивнула, стараясь вырвать руку. Майкл отпустил ее. Злость вспыхнула в нем и погасла.
— Извини, — сказал он, делая шаг назад. — Я не хотел этого делать. Я вообще не имею права прикасаться к тебе. — Майкл продолжал отступать, не зная, что он может выкинуть в следующую минуту. Находиться рядом с Эммой было невыносимо. Он терял голову.
— Подожди, — вдруг сказала она, подходя к нему и беря за руку. — Не уходи.
Теперь пришла очередь удивляться Майклу. Он был уверен, что Эмма мечтает избавиться от него как можно скорее.
— Я знаю, о чем ты говоришь, — сказала она, и в ее глазах Майкл увидел такую боль, что понял: несколько минут назад Эмма действительно разыгрывала перед ним непонимание. Но, вместо того чтобы облегчить муки Майкла, эта мысль только вызвала у него желание облегчить боль Эммы. Такое случилось с ним впервые в жизни. — Майкл? Почему ты так на меня смотришь?
— Как?
— У тебя такие глаза, словно...
Что Майкл мог объяснить?
— Я страдаю, Эмма.
— Думаю, я заслужила этот упрек.
— Я не хотел тебя обидеть.
— Знаю. — Она отвернулась.
— Так ты ответишь на мой вопрос?
Эмма долго молчала, не поворачиваясь к нему. Майкл глубоко вздохнул и, медленно выдыхая воздух, старался больше ни о чем не думать. Уже многие годы он расслаблялся подобным образом, но обычно пользовался этим способом только во время работы. Сейчас это тоже помогло ему немного прийти в себя, но только немного.
Когда Эмма наконец вновь взглянула на Майкла, в ее взгляде уже не было боли. Слабая, ранимая женщина исчезла как по мановению волшебной палочки. Он снова попал впросак. Ведь она только что сказала... Однако!
— Мне следует вернуться к работе, мистер Крейг, если у вас ко мне больше ничего нет.
Майкл растерянно молчал. Мысли путались в его голове. Он никогда не разгадает загадку недосказанной фразы. Неужели ему не понять, к чему клонит Эмма? Ну нет, нельзя ударить в грязь лицом, придется отплатить ей той же монетой.
— Ты занимаешься не своим делом, — заметил Майкл, когда вновь обрел дар речи.
— Неужели?
— Да. Тебе следовало бы работать в ФБР. Из тебя получился бы агент высочайшего класса.
— О'кей. Ты выиграл, — Эмма несколько сникла. — Давай на этом остановимся, пока мы можем это сделать. У меня нет больше сил.
— Остановимся? Значит, ты мне так ничего и не скажешь?
Боже, в его голосе звучало настоящее отчаяние. Сколько патетики! Вся внутренняя борьба отразилась на лице Эммы. Она снова что-то решала, и это касалось Майкла. Но откроется ли она ему?