Правда, достигнуть более широких целей не удалось из-за печальной еврейской действительности в России. Однако идея самообороны проникла даже в такие места и такие общественные круги, которые были далеки от всякой политики. Так возникали в разных местах все новые отряды самообороны. Каждый погром служил побуждающим стимулом, а мужество, проявленное защитниками, укрепляло стремление своими силами положить конец бесчинствам. Исследование, проведенное в пострадавших от погрома местностях, показало, что более чем в половине случаев были сформированы отряды самообороны, большие и малые.
Поначалу в такие формирования входило относительно большое число участников. Так, например, в Киеве организация самообороны насчитывала около 1500 человек, в Кишиневе — 1000, а в Одессе еще больше. Однако из-за нехватки оружия и боеприпасов всех людей нельзя было использовать. Да и не было нужды в столь многочисленных отрядах. Опыт показал, что даже в большом городе 200–300 хорошо вооруженных участников самообороны было совершенно достаточно, чтобы ликвидировать в зародыше любую попытку устроить погром. В городах поменьше хватало и нескольких десятков человек. Все это, разумеется, при условии, что войска и полиция не выступали на стороне громил, храня, по крайней мере, нейтралитет.
Отряды сталкивались с многочисленными трудностями при добывании оружия. Участники самообороны принадлежали, в основном, к трудящимся слоям населения и среднему классу, то есть не имели достаточных материальных средств, в то время как зажиточные евреи в подавляющем большинстве относились к самообороне неодобрительно, считая ее авантюрной и бесперспективной затеей. Они предпочитали полагаться на защиту местных властей, которые можно было подкупить. Кроме того, зажиточные евреи боялись, как бы их деньги, попав в руки участников самообороны, не пошли на революционную работу. Что касается властей, то они следили за самообороной во все глаза, устраивали налеты и обыски, конфискуя и то незначительное количество оружия, которое с таким трудом удавалось раздобыть. Неизбежным следствием всего этого было сокращение роста и эффективности еврейской самообороны.
Важная роль выпала на долю оборонных формирований в период между Кишиневским погромом и «погромами революции», прокатившимися по местностям с еврейским населением в октябре 1905 года, в дни Первой русской революции. Там, где полиция и войска не выступали на стороне громил, самооборона действовала успешно.
В Палестину идею самообороны принесли с собой зачинатели Второй алии, прибывшие в Страну в дни праздника Хануки в 1904 году. То были гомельцы, которые уехали организованной группой (13–14 человек) вскоре после погрома, разразившегося в их городе в сентябре 1903 года. Они принесли с собой не только идею, но и первый практический опыт защиты от внешнего врага собственными силами. Гомельцы принадлежали к минскому течению Поалей Цион. Они не верили в пользу политической борьбы в диаспоре, но, вместе с тем, активно участвовали в организации групп обороны и в борьбе против погромщиков в Гомеле, так как сражались за еврейское достоинство. Гомельские отряды самообороны, укомплектованные членами Поалей Цион, носили символическое наименование Гиборей Цион (Герои Сиона). Таким образом, еще в диаспоре гомельцы, выступив на защиту своих братьев и чести своего народа, начертали на своем знамени Сион.