Новый Центральный Комитет выразил в этом циркуляре принципы «синтетического сионизма», положенные в основу Гельсингфорсской программы. В циркуляре чувствуется оптимизм при оценке значения съезда и его результатов. Однако политический поворот в направлении реакции, наступившей в России после разгона Второй Думы, исключил всякую возможность нового подъема сионистской работы после съезда, ибо движение снова стало недопустимым в глазах властей и было вынуждено действовать, в основном, тайно.
Перемены к лучшему наступили только с началом Февральской революции 1917 года, да и то на короткое время — до установления в России большевистской диктатуры.
Глава пятнадцатая
«Синтетический сионизм»
1. Четвертый съезд сионистов России
После победы Ционей Цион на Седьмом конгрессе и выхода территориалистов всех оттенков из Сионистской организации конгресс, правда, принял принципиальное постановление о необходимости практической работы в Палестине, но на деле сионистский лагерь продолжал оставаться расколотым, как и прежде, на «политиков» и «практиков», и внутри движения борьба между этими двумя линиями продолжалась.
Президентом Всемирной сионистской организации на Седьмом конгрессе был избран Давид Вольфсон. Кроме него в Правление вошли три «политика» и три «практика» — для равновесия: Леопольд Гринберг (Лондон), Александр Марморек (Париж), Якобус Кан (Гаага) — представители политической линии;
Отто Варбург (Берлин), М. Усышкин и Я. Бернштейн-Коган — сторонники «практической» линии. Для укрепления аппарата и в помощь себе Вольфсон пригласил Соколова на пост генерального секретаря Правления, а также перевел в Кельн главное бюро Национального фонда и редакцию газеты «Ди Вельт». С января 1907 г. начал выходить и печатный орган Сионистской организации на иврите — еженедельник «Хаолам» («Мир») под редакцией Н.Соколова.
Несмотря на паритетный состав Правления, баланс между двумя направлениями сохранен не был — из-за того, что Вольфсон, считавший себя «хранителем наследия» Герцля, склонялся на сторону политического течения, и это обстоятельство вызывало у большинства российских сионистов досаду и оппозиционные настроения. Кроме того, после перевода Правления в Кельн (город, где проживал Вольфсон) оба представителя из России уже не могли за дальностью расстояния принимать активное участие в работе. Усышкин время от времени, правда, наезжал в Кельн на заседания Малого исполкома, но Бернштейн-Коган в них совсем не участвовал. Таково было положение, когда в Гааге собрался Восьмой конгресс. Место для его проведения было выбрано с расчетом привлечь к еврейскому вопросу внимание великих держав, так как в то самое время (август 1907 года) в Гааге шла Вторая мирная конференция, обсуждавшая вопросы ограничения вооружения. Однако надежды заинтересовать великие державы бедами евреев закончились такой же неудачей, как и сама мирная конференция.