Он устремился назад. Скорость заглушила боль. На часах было два. Она уже наверняка вернулась. Он нажал на тормоза, заехал на тротуар и пулей вылетел из машины. Поднимался, перескакивая через ступеньки. Так быстрее, чем на лифте. Повернул ключ, толкнул дверь. Нет, еще не вернулась. Он зажег свет, медленно прошел по пустой квартире. И что дальше? Чего он ждет? Может, она тоже несвободна? Но, черт возьми, не приснилось же ему это. Она сама сказала, что она ему жена. Лепра слышалось до сих пор: «Я твоя жена!» Он задыхался, умирал от отчаяния. Зажег в спальне верхний свет, посмотрел на разобранную постель. На ней валялся ее халат. Тут же у кровати стояли домашние туфли, и Лепра воззрился на них, словно они могли сами пойти куда-то.
С мягким шумом на площадке остановился лифт. Лепра как зачарованный вышел в прихожую. Еще шаг. В скважине поворачивался ключ. Открылась дверь, и в проеме показался силуэт Евы.
— Ева…
Он говорил и двигался, как сомнамбула.
— Ну, — сказала Ева, — что с тобой?
Она не успела поднять руку. Он со всего размаху влепил ей пощечину, она потеряла равновесие и отлетела к стене.
— Кто этот Патрик? Кто?!
Она оттолкнула его, вбежала в спальню и захлопнула за собой дверь. Лепра схватился за ручку и стал колотить в стену.
— Открой! Открой!
Внезапно силы его иссякли. Он уткнулся лицом в дверь, вслепую ощупывая это препятствие.
— Открой, — простонал он. — Я прошу прощения, Ева… Я жлоб… Бывают минуты, когда я сам не свой… Вы сами виноваты, что провоцировали меня… Малыш Лепра… Думали, я не в счет… Открой, мне надо с тобой поговорить.
Он был уверен, что она стоит, прислонившись к двери с той стороны, и не пропускает ни одного из его вздохов и стенаний.
— Я не хотел ударять тебя, Ева. Я искал тебя всю ночь. Ты была с этим человеком… ты не можешь понять… у меня, в конце концов, тоже есть самолюбие… Ты слушаешь меня? Я люблю тебя… я неправильно себя вел с тобой… но мы можем начать все сначала…
Он прислонился к двери всем телом, ему казалось, что он слышит ее дыхание, он вжался в дерево ртом, так что лак прилип к его губам.
— Ева… забудем… все… Будем считать, что мы ненадолго расстались… не получит Борель никакого письма, вот увидишь… Доверься мне…
Ему надо было спешить, если он хотел удержать ее до конца. Он врастал в дверь грудью, животом, не в силах прошибить ее.
— Позволь мне жить по своему усмотрению. Поверь, я добьюсь успеха… ты мне поможешь… Ева! Ты же не перестанешь любить меня из-за…
На глазах у него навернулись слезы.
— Я не злодей. Я сожалею… обо всем.
Он сполз на колени, потом лег на пол, увидел полоску света под дверью. Там никого не было. Он так и остался неподвижно лежать на полу.