Он снова ликующе завопил. Гром в последний раз коснулся края обрыва передними ногами и в следующую секунду усилием мускулов поднялся в воздух, перелетел через бурлящую реку, и вот его копыта уже с грохотом опустились на противоположный каменистый берег. Не задерживаясь на месте, он снова помчался вперед и через мгновение уже скакал по мягкой весенней траве. Лукас обернулся как раз в тот момент, когда гнедая кобыла готова была к прыжку. Голова Николь была наклонена, и вся она подалась вперед, что выдавало в ней искусного наездника.
И через доли секунды она была уже на другом берегу, и кобыла ее буквально стелилась над землей в погоне за Громом.
– Получилось, Лукас! – во весь голос закричала Николь. – Получилось! Bay!
Наверное, сердце ее колотилось так же бешено, как у него. Он опьянел от восторга, снова стал молодым, каким ни разу не чувствовал себя после смерти отца. И все из-за этой отчаянной, сумасшедшей девчонки, без которой – он это внезапно осознал – ему и жить не хотелось.
На протяжении нескольких следующих сотен ярдов он сдерживал Грома, как и Николь свою кобылу, и к тому времени, когда они достигли деревьев на гребне холма, лошади уже шли шагом.
– Нужно дать им отдохнуть перед обратной дорогой, но только не здесь, – сказал Лукас и указал налево. – Вон там мы будем в сторонке на случай, если еще кто-нибудь вздумает нестись очертя голову.
Не успев отдышаться, она только кивнула в ответ. Щеки ее раскраснелись, глаза сияли от радости, и чувствовалось, что она еще взбудоражена приключением. Да, как бы Николь ни старалась, она не умела скрывать свои чувства. Он попробовал представить, как она выглядела бы, если бы лежала рядом с ним и он пробудил бы в ней совершенно иные чувства…
Они двинулись вдоль опушки лесочка, который выглядел выросшим естественным образом, но Лукас знал, что всю вершину холма сначала тщательно расчистили, убрав древние валуны и высохшие от времени деревья, после чего специально разместили саженцы так, чтобы казалось, что их взрастила здесь сама матушка-природа.
Вскоре они добрались до небольшой рощицы, скрывавшейся за густым кустарником, Лукас спешился и, поймав сброшенные Николь поводья, отвел лошадей в сторонку и привязал к толстому суку, чтобы они попаслись на свежей зеленой травке.
– Вы потеряли шляпу, – заметила девушка, когда он протянул к ней руки, чтобы помочь ей спуститься на землю.
– И не только! Я хочу сказать, что совершенно утратил чувство собственного достоинства и вел себя как мальчишка. Но кажется, мне это безразлично, – сказал он, когда она высвободила ногу из стремени, наклонилась и руками оперлась ему на плечи. Он обхватил ее за талию, и она упала на него и соскользнула вниз, заставив его затрепетать от ощущения ее крепкого юного тела.