Роза пристально посмотрела ему в глаза, как будто их синева гипнотизировала ее. Улыбка на его губах стала вдруг нежной и очень доброй. Он притянул девушку в свои объятия, и его губы прижались к ее губам, заставив люстру закачаться, а всю комнату закружиться вокруг нее. Наконец Гай поднял голову и с любопытством посмотрел на девушку, а она боролась с диким желанием вцепиться в него и с еще более сильным — вырваться и убежать.
Но Гай предотвратил последнее, отказавшись отпускать ее, как только она начала бороться.
— Не глупите, Роза! — тихо посоветовал он. — Есть вещи, которые так же неизбежны, как удар судьбы... и этот поцелуй был одним из них! Я ужасно хотел поцеловать вас с тех самых пор, как мы вошли в этот дом, и вы, должно быть, знали это. У вас рот создан исключительно для поцелуев, и вы не можете винить меня за это искушение. — Гай позволил своим губам еще раз прикоснуться к нему, опытно и с большим удовлетворением, и, когда вновь поднял голову, в его глазах появилось странное выражение. — О, Роза! — прошептал он, как будто она привела его в замешательство.
Она решительно вырвалась от него, освободив даже руки, в которые он пытался вцепиться.
— Вы не имели никакого права так делать! — укорила она его. — Абсолютно никакого права!
— Не имел, — согласился Гай и, присев на подлокотник кресла, достал портсигар, удивленно уставился на него. — Но, полагаю, это право я вполне мог бы за собой закрепить, не так ли? Вы, например, можете выйти за меня замуж.
— Выйти за вас замуж?
Не слишком ли много он выпил шампанского, которое вполне могло в этом состоянии здоровья Уокфорда повредить его уму? — забеспокоилась Роза. Хотя доктор и сказал, что Гай вполне поправился, за последние несколько дней он вновь через многое прошел и испытал сильное нервное напряжение... Огромное облегчение, которое он почувствовал, узнав, что больше не находится в опасной необходимости жениться на Кэрол-Энн, ясно свидетельствовало, что Гай жил все эти дни под напряжением... И теперь он намерен отбросить прочь свою с таким трудом выстраданную свободу?
— Почему нет? — спокойно ответил Уокфорд, встал и вновь шагнул к ней с так и не зажженной сигаретой в руке. — Это идея, Роза! На этот раз для меня все будет по-другому. Я женюсь не для того, чтобы обеспечить себя хозяйкой дома, хозяйкой для моих приемов... если хотите, украшением моего дома. И не... не по причине, по которой хотел жениться несколько лет назад!
Роза внутренне содрогнулась, не выдавая этого. Каким же беспечно жестоким может быть мужчина! Мужчина, который вовсе не имел намерения быть жестоким и только что целовал ее так, как только может целовать влюбленный!