Вопрос: Как вяжется такая точка зрения с вашими многочисленными заявлениями о ненависти к Советскому Союзу и о том, что Советский Союз будет раздавлен?
Ответ: Я был бы очень удивлен, если бы вы могли предъявить мне хотя бы одну мою речь, сказанную в этом духе. Вопрос стоял не о ненависти или любви к Советскому Союзу, а о целесообразности войны с СССР. Я считал, что воевать с СССР нецелесообразно, но, вместе с тем, я всегда был противником Вашего мировоззрения, но, одно дело быть противником войны с Советским Союзом, а другое — высказывать в печати единое мнение по этому вопросу. После того, как фюрер начал войну, моим долгом было сделать все, чтобы эту войну выиграть. Я всегда считал Сталина великим противником.
Вопрос: Вы сами бывали на Восточном фронте?
Ответ: Я был в России очень недолго. Знаю один только русский город — Винницу. В Винницу я приезжал не по военным делам, а потому, что меня интересовал театр>[31].
Вопрос: В свое время вы клялись, что ни одна бомба не упадет на Берлин?
Ответ: Все это утверждения вражеской пропаганды. Я только говорил, что сделаю все от меня зависящее, чтобы на Берлин не упала ни одна бомба>[32]. Кроме того, это было сказано тогда, когда мы имели полное превосходство в воздухе.
Вопрос: Какой удельный вес вы имели в партии?
Ответ: До 1928 года я был в СА, с 1923 по 1928 год я находился за границей. В 1928 году я снова приехал в Германию, но в партии уже не работал. В 1928 году я был избран депутатом Рейхстага. В 1930—1931 г. мое положение в партии стало более значительным. Я играл большую роль в Рейхстаге. С конца 1931 года до 1933 года я был политическим уполномоченным фюрера и играл большую роль в вопросах ведения переговоров с другими организациями и с заграницей. Я играл решающую роль в сформировании правительства, так как находился в хороших отношениях с Гинденбургом.
Вопрос: За последние годы согласовывались ли с Вами государственные и партийные вопросы?
Ответ: Государственные вопросы да, партийные нет. Я не занимал какого-либо поста в партии, но как второе лицо в государстве, я принимал большое участие в решении государственных вопросов. В партийную иерархию я не вмешивался, так как я занимал 6—7 государственных постов, и мне и без того вполне хватало работы.
С тех пор, как пост секретаря рейхсканцелярии занял Борман, мой сильнейший противник, я совсем перестал заниматься партийными делами. Полностью я был выключен из партийной жизни в 1943 году. Никогда, даже в самые влиятельные годы моей жизни, я не пользовался таким влиянием на Гитлера, как Борман. Мы называли Бормана «маленький секретарь, большой интриган и грязная свинья». О решении партии я узнавал уже после того, как они были приняты. С тех пор, как пришел Борман, я только один раз делал доклад на собрании гауляйтеров