— Ночью, когда мы летели над Пиренеями, была сильная гроза.
— На Средиземном море уже много дней плохая погода.
— В марте всегда так?
— Нет, обычно в марте тепло. — И тут, как бы в подтверждение его слов, в разрыве между облаками показалось солнце, заливая все вокруг золотистым светом. — Прямо над нами, — продолжал Тони, — город Сан-Антонио. На вершине — кафедральный собор — очень древний, укрепленный как крепость.
— Укрепленный?
— Ну да. От кого только ни приходилось отбиваться — и финикийцы тут побывали, и пираты, и марокканцы. Эти вообще несколько веков здесь хозяйничали.
Город на фоне моря казался изысканным серебряным украшением. По склону горы были разбросаны белые дома, увенчанные стройными башенками, а над ними высился шпиль собора.
— Мы не поедем через Сан-Антонио?
— Нет, эта дорога ведет прямо на Кала Фуэрте. — Помолчав, Тони спросил: — Вы впервые на острове? А отец постоянно здесь живет?
Следя за медленно поворачивающимися крыльями ветряной мельницы, Селина ответила:
— Да, впервые.
— Кала Фуэрте вам понравится. Махонькая деревушка, но очень красивая. Туда приезжает много яхтсменов.
— Мой отец яхтсмен. — Эти слова вырвались у Селины непроизвольно, но, произнесенные вслух, как будто стали реальностью. У меня есть отец. Он живет в Кала Фуэрте. В доме, который называется Каса Барко. Он яхтсмен. Облака рассеивались, все чаще открывая солнце, и постепенно, словно бы нехотя, перемещались на край горизонта. Остров купался в теплых солнечных лучах. Селина закатала рукава своего незаменимого в дальних странствиях платья и опустила стекло; пыльный душистый ветер растрепал ее волосы. Они проезжали через деревеньки и маленькие городишки, где в домах из золотистого камня окна были закрыты ставнями, а двери, наоборот, открыты, только завешены занавесками из нанизанных на шнурки колечек; перед домами сидели на табуретах старухи, лениво переговариваясь или приглядывая за внуками; их узловатые пальцы быстро двигались: старухи вышивали либо плели кружева.
Машина въехала в Курамайор, сонный городок с желтовато-белыми домами и узкими улочками, и Тони, проведя тыльной стороной ладони по губам, заявил, что ему хочется пить.
Селина, не совсем понимая, как должна реагировать, промолчала.
— Неплохо бы выпить пива, — продолжал Тони.
— Я... я бы вас угостила пивом, но у меня нет денег.
— Я сам себе куплю, — сказал Тони. Улочка упиралась в большую вымощенную булыжником площадь, на которой стояла высокая церковь, росли пышные деревья и было несколько лавчонок. Тони покружил по площади, пока не увидел достойное его внимания кафе. — Это подойдет.