— Да, конечно.
— Пожалуй, пора ехать. У тебя не так много времени...
Селину выпроваживали: вежливо, но решительно. Ей никогда сюда не вернуться... Она медленно последовала за Джорджем в дом. Он взял ее светло-бежевое пальто и посторонился, словно хотел, чтобы она вышла первой. Франсис Донджен осталась стоять в открытых дверях террасы.
Джордж мягко сказал:
— Пепе ждет...
Селина проглотила застрявший в горле комок.
— Ужасно хочется пить, — вдруг сказала она. — У меня еще есть минутка?..
— Ну конечно. — Джордж шагнул к колодцу, но Селина его остановила:
— Нет, нет. Я выпью содовой, она холоднее и лучше утоляет жажду. Не беспокойтесь, я сама. В холодильнике есть бутылка. Я сейчас.
Скользнув за стойку, она нагнулась, чтобы открыть холодильник, и на мгновение скрылась из виду, но тут же выпрямилась с запотевшей бутылкой в руке. Откупорив ее, налила целый стакан и выпила залпом; Джордж не удержался и заметил, что так можно и лопнуть.
— Не лопну, — Селина отставила пустой стакан и неожиданно улыбнулась, словно холодная содовая помогла ей разрешить все проблемы. — Потрясающе вкусно.
Они вышли из дома на яркое солнце; Пепе ждал возле своей машины. Он взял у Селины пальто и аккуратно положил на тщательно вычищенное заднее сиденье, Селина попрощалась с Франсис, поблагодарила ее за помощь и повернулась к Джорджу. Она не протянула руки, а он не решился ее поцеловать. Они просто сказали друг другу «до свидания», но у Джорджа возникло такое чувство, будто их растащили силой.
Селина села в машину, очень прямая, очень трогательная и ужасно беззащитная, Пепе уселся с ней рядом, Джордж дал ему с полдюжины наставлений, пригрозив убить, если что-нибудь случится, и Пепе все понял, и кивнул, и даже засмеялся, сверкнув беззубыми деснами, и завел свой старенький автомобиль.
Машина покатила в гору, удаляясь от дома, а Джордж долго стоял и смотрел ей вслед — даже после того, как она исчезла из виду, пока слышен был шум мотора.
В этот вечер в гостинице «Кала Фуэрте» состоялась грандиозная пьянка. Никто ее не планировал, все получилось само собой, как это бывает, когда вместе собираются представители десятка различных национальностей, а спиртное льется рекой. Веселились до упаду. Какая-то толстуха возомнила, что может танцевать на столе, но свалилась в объятия своего кавалера, уснула и до конца вечера так и не проснулась. Какой-то яхтсмен играл на гитаре, а француженка танцевала фламенко: ничего более уморительного Джордж в жизни не видывал. Около часу ночи, однако, он вдруг объявил, что уходит домой, в Каса Барко. Раздались протестующие возгласы, обвинения, будто он хочет испортить все веселье, требования поставить выпивку, но Джордж остался непреклонен: он понимал, что должен уйти, — иначе ему будет не до смеха, и из глаз покатятся слезы. А ничего нет омерзительнее пьяных слез.