обшарить всё, включая и те ящики, которые заело. И тогда, хоть я, вполне возможно, все равно бы не нашел ваш документ, я, по крайней мере, имел бы право с чистой совестью начать свое письмо словами: "После изнурительных поисков я, к сожалению…".
Вы заметите, что не такими словами я начал свое письмо, и правильно заметите. Шаг за шагом проанализировав все рассуждения, набросанные выше, я понял, что у меня нет выбора, кроме как открыть ящики, которые заело, пусть и взломать, буде окажется необходимо. Но как раз когда я внедрялся острием большой отвертки в щель между одним из этих ящиков и корпусом шкафа, собираясь со всей силой на нее налечь, я уронил ее в вентиляционную отдушину, я уронил туда мою отвертку. Она мне и теперь еще видна, если лягу на пол и глазом прильну к отдушине, она на таком уступчике лежит, на два метра пониже по трубе, но достать ее я не могу. Я пробовал, я применял пиджачную вешалку, но мне удалось только сдвинуть мою отвертку на еще более опасную позицию, на самый край отдушины, и теперь вся ручка и часть стержня буквально висят над бездной. Еще четверть дециметра — и все будет кончено. Я хотел снять решетку, которая на этой вентиляции, чтобы залезть туда рукой, но оказалось, что она, то есть решетка, закреплена шурупами, которых — без отвертки — никак не отвертеть. Все это весьма печально, и у меня, в довершение неприятностей, случаются обмороки. К счастью, обычно я заранее знаю о надвигающемся приступе: вижу пятна, через все поле зрения проплывают большие мутные круги. Жуткое чувство — пятна как бы порхают в метре-двух от моего лица и кажется — вот только руку протяни и цапай. И я б тогда, наверно, ощутил что-то нежное, пушистое в руке. Едва завижу эти пятна, стараюсь быть поближе к мягкому какому-нибудь вместилищу, к дивану например, а на улице я норовлю вступить в цветочную клумбу, если та окажется под боком. Если же под боком клумбы нет, я сажусь на тротуар. Но иногда обмороки случаются без предуведомления, когда прохожу мимо моего письменного стола, и тогда, падая, я увлекаю за собой на пол груды всякой всячины. Это — отчасти — причина беспорядка у меня на полу. Я пока вам не упоминал про этот пол, про этот невообразимый беспорядок, чтобы с самого начала не показаться вам обескураженным, чтобы у вас не создавалось впечатления, будто у меня опустились руки, будто я на все рукой махнул и даже не пытаюсь с этим беспорядком сладить. Есть у меня такое жуткое предчувствие, что ваш документ именно где-то на полу, но из-за обмороков мне трудно в этом убедиться — только нагнусь посмотреть, как сразу возникают пятна. Чем аудиторов ко мне присылать, прислали бы лучше одну-двух девушек, чтоб помогли с уборкой. И неплохо бы, чтоб прихватили большие пластиковые мешки — собирать то, что нам не нужно, — да, и отвертку.