Ваш репортаж никак не вяжется с тем Энди, какого знаю я. Этот Энди — тихий, достойный, скромный человек. Те взрывы эмоций, которые живописует ваша журналистка, — выкрики, рукоприкладство, швыряние еды и слезы, — просто за рамками его характера. Он в старом смысле слова английский джентльмен до мозга костей, вплоть до произношения. Да, я знаю, некоторым бывает неудобно, когда он к ним обращается с таким своим произношением, ибо, подозревая шутку, но не будучи вполне уверены в своей догадке, они себе не могут позволить расхохотаться. Но даже если, как они не исключают, он намеренно отвратен, все же до метания кусков мяса тут еще очень далеко,
И вот прочитала я вашу статью, и встала передо мной дилемма. Либо ваша журналистка заблуждается вплоть до вранья, либо у Энди случился серьезный срыв. Будучи многолетней подписчицей "Каррент", я просто не могу себе представить, чтобы одна из ваших сотрудниц заведомо лгала, и, следовательно, мне приходится склониться ко второму варианту. В предыдущем своем письме я не хотела копаться в частной жизни Энди, боясь утратить его доверие и привязанность. Но теперь, после этого нового скандала, я чувствую, что для его же пользы мне пора заговорить, а там будь что будет. Не то — как же людям понять его?
В том письме я рассказала, какими знаками внимания он осыпал меня с тех пор, как в результате несчастного случая я осталась одна и без употребления обеих ног. Почти все это время он был женат, pi я невольно замечала, что брак его несчастлив, хоть сам он в беседах со мной, собственно, никогда не затрагивал эту тему. Не хотел, по-видимому, меня обременять, поскольку у меня своих горестей хватает. А жена его была женщина, какую ничем не прошибешь, черствая, суетная, жадная и поразительно красивая, такой, знаете, хрупкой красотой. Бедный Энди, как видно, был совершенно ослеплен ее наружностью. Баловал, как принцессу. Хоть богачом никогда не был, он имел процветающий бизнес, который им обоим обеспечил бы скромный достаток, согласись она хоть немножко сократиться. Но нет, все ей было мало — вечно подавай ей новые тряпки, включая кожаный костюм, новые машины (большего размера), более шикарный отпуск, новый телевизор еще больше прежнего. Довольно скоро ей удалось разорить бедного Энди, а потом она его бросила, как сношенный башмак. А как он бился, стараясь удержать бизнес на плаву, — а жену в шоколаде, — и ведь эти заботы отнимали время и силы, необходимые ему для настоящего творчества. В том-то и трагедия. Мир, возможно, так и не узнает, что он за эти годы потерял