Последние два месяца, с тех пор как банк взял манеру взимать ростовщический процент с любого моего взноса под тем предлогом, что, видите ли, скрупулезно сокращает громадные неудобопогашаемые суммы, которые я ему задолжал, я лестью, уговорами, посулами, угрозами добился от жильцов, чтобы они вносили наличными хоть часть квартирной платы. И в прошлую среду пятьсот восемьдесят долларов лежали, аккуратненько сложенные, в наружном кармане моего синего пиджака (поскольку более надежный внутренний карман отпоролся и болтается). Я шел по 4-ой улице, по правому тротуару, насвистывая и размахивая руками, перепрыгивая через выбоины и колдобины, которых, кстати, там хватает. Взгляд мой бегал туда-сюда, поскольку на улице не было ничего такого выдающегося, что бы его надолго приковало, как вдруг упал на транспортное средство, медлящее у светофора, изрыгая при этом вонючее облако из выхлопной трубы. Хотя я приближался сзади, а поэтому желательно-полное, объемное представление о предмете в его целостности составить я не мог, однако же по кое-каким признакам я понял, что это — именно то транспортное средство, описание которого я встретил в рассказе одного моего автора. Механизм моего мозга, легонько тренькнув, сразу мне позволил заключить, что нечто шишковатое, видимое в этом транспортном средстве сквозь муть заднего стекла, по всей вероятности, не что иное, как непокрытая голова этого самого автора. Вот что называется — рассуждение от общего к частному; секунда — и дело в шляпе. Не ожидая здесь увидеть означенного автора, как и он, конечно, не ожидал меня здесь увидеть, я, используя совокупность обеих этих неожиданностей, поспешил согнуться как можно ниже и прокрасться позади этого грузовика (ибо упомянутое транспортное средство являлось, в сущности, грузовиком), покуда светофор опять не вспыхнет пригласительным зеленым светом. Намерение мое было — вспрыгнуть в кузов грузовика — мягко, можно сказать, пантерой, — а потом быстро-быстро по нему пробежать к тылу кабины. А там уж я планировал — мозг, подкрепляемый отчаянно колотящимся сердцем, теперь жужжал с неимоверной скоростью — ухватиться правой рукой за большую блестящую радиоантенну, которую, я заприметил с тротуара, левой же тем временем уцепиться за угол кабины и скользнуть в открытое окно на водительское место. И в случае удачи — то-то вышел бы сюрприз! К сожалению, в тот самый миг, когда я подпрыгнул в воздух (метя в кузов грузовика), кузов этот ушел от меня в отрыв. Свет резко сменился на зеленый (желтый, увы, отсутствует на этой трассе), и грузовик рванул вперед, громко визжа и дымя шинами. Тут я мог, конечно, потерять равновесие. А что не потерял, пока, по крайней мере, и даже смог пуститься в отчаянную погоню, так только потому, что мне исключительно повезло. Я, видимо, орал, махал руками и, конечно, догнал бы застрявший в пробке грузовик, не подведи меня эта подметка. Ах да, надо же было с самого начала объяснить: часть моего левого ботинка вот уже несколько дней как почти полностью утратила связь с остальными его частями и стала ритмично хлопать при ходьбе. Звук был не лишен приятности, и я приноровился так печатать шаг, чтобы существенно усиливать акустику. В супермаркете это имело сногсшибательный успех. Конечно, я не учел, какими опасностями была чревата эта ситуация, приведись мне ускорить мое обычное ковыляние До бега, как в данном случае и привелось в погоне за грузовиком. И потому события развернулись не так, как я рассчитывал, когда вдруг вздумал тряхнуть стариной. Короче говоря — я упал, я плюхнулся, я бухнулся, с размаху и ужасно больно. Разодрал на обеих коленках брюки, рассадил левую ладонь, так что она огнем горела несколько часов подряд, две параллельные царапины кровоточили, и я чуть не сломал себе палец.