VI
— Босс, мне сходить в туалет? — спросил Униац, решительно поднимаясь на ноги.
Саймон не мог притвориться, будто с ним не знаком, или сделать вид, будто временно оглох. Униац говорил таким громким голосом и так настойчиво требовал ответа, что Саймону было не отвертеться. Он сглотнул и с отчаянным усилием взял себя в руки.
— Я не знаю, Хоппи, — смело ответил он. — А как ты себя чувствуешь?
— Я чувствую себя прекрасно, босс. Просто подумал, что это может быть подходящее место.
— Может быть, — лихорадочно согласился Саймон.
— Это была прекрасная мысль, босс, — заявил Униац, хватая предназначенную для него бутылку.
Саймон крепко ухватился за спинку стула.
— О-о, не стоит благодарности, — слабым голосом произнес он. — Это не имеет ко мне никакого отношения.
Хоппи выглядел озадаченным.
— Определенно, вы мне это предложили, босс, — великодушно настаивал Хоппи. — Вы сказали, что в следующий раз мне следует забрать бутылку с собой и где-нибудь с ней запереться. Поэтому я и подумал, не взять ли мне ее в туалет, — это может быть подходящим местом, — выдал Униац резюме потока посетивших его мыслей.
— Сядь! — рявкнул Святой с яростью.
Униац опять опустился в кресло с выражением болезненного непонимания на лице, а Саймон повернулся к остальным.
— Простите нас, — веселым тоном извинился он. — Хоппи поспорил сам с самой насчет одного дела, а у него, можно сказать, всего одна извилина.
Форрест гневно и холодно посмотрел на него. У Розмари на губах появилась полуулыбка, но она быстро исчезла. Доктор Квинтус почти поклонился с открытым ртом. Надолго воцарилось молчание, во время которого Саймон буквально улавливал в воздухе треск размышлений Форреста и Розмари насчет его собственного здравомыслия. Все другие реакции, которые Саймон преднамеренно пытался вызвать у них, уже забылись. Отрицательно сказались две последовавшие одна за другой паузы. Да, чары рассеялись, и Святой снова вернулся к тому, с чего начинал. Он понимал это и, смирившись, перешел к светской беседе, во время которой еще мог представиться шанс.
— Я слышал, что ваш отец попал в ужасную автокатастрофу, мисс Чейз, — сказал он.
— Да.
Единственное односложное слово не давало ничего, кроме подтверждения факта. Однако девушка не сводила глаз с Саймона, и он безуспешно пытался понять, что же теперь выражает ее лицо.
— Надеюсь, он не очень сильно пострадал.
— Довольно сильно обгорел, — пробурчал врач. — Знаете ли, машина загорелась. Но, к счастью, жизни его ничто не угрожает. На самом деле он, вероятно, отделался бы несколькими синяками, если бы не предпринимал героических усилий по спасению секретаря, который оказался в ловушке, в обломках машины.