Но в это время дверь террасы отворилась и вошёл строгий, худой, быстрый в движениях, пожилой господин, с большими польскими усами и бритым лицом.
— Папа, позвольте вам представить моего товарища Артемия… Виноват?
— Николаевич Карташев. Короедов прибавил:
— Шафер Агнесы Станиславовны.
Старший Ясневский вторично молча пожал руку Карташеву и обратился к жене:
— Ну, что ж? Все, кажется, в сборе?
— Валериан Иванович, — обратилась та к Короедову, — нажмите кнопку, пожалуйста…
На звонок появилась красивая, с очень серьезным лицом горничная.
— Можно подавать, Наташа.
Ясневский подошел к жене и под руку повел ее в столовую.
Бор-Залесский, с опытностью отжившего гусара, подал свою руку Агнесе Станиславовне.
Гартвиг весело подхватил под руку Карташева, сказав:
— Мы с тобой, как бобыли.
— Я тоже скоро женюсь, — ответил Карташев.
— И вы? — весело повернулась к нему Агнеса Станиславовна.
— Представьте себе и я тоже! — сказал Гартвиг.
— Не верьте: хвастает, — ответил Бор-Залесский.
— Значит, вакантные у нас только Валя и Петр Николаевич?
— Что до меня, — густым басом ответил студент, поправляя свою бороду, — то и я, собственно, уже в лес смотрю…
— А где теперь ваша жена, Георгий Павлович? — спросила Агнеса Станиславовна у своего кавалера.
— Она у матери теперь.
— Вы ее возьмете с собой на изыскания?
— Возьму. Будет ходить за мной.
— А как же ребенок?
— Будет его в корзине за плечами носить.
— Папа, слышите, — сказала, входя в большую, светлую, богато сервированную столовую, Агнеса Станиславовна, — Георгий Павлович хочет с женой делать изыскания, а сына своего носить у себя за плечами в корзинке.
— Да? — спросил Ясневский, подходя к столу с закусками и наливая себе рюмку водки. — В наше время на корабли и на работы жен не допускали.
— Это в ваше время, — пренебрежительно махнул рукой Бор-Залесский.
Ясневский ничего на это не ответил.
Обращаясь к своей даме, Бор-Залесский спросил:
— Что прикажете вам положить?
Карташев, отстав, шепнул Гартвигу:
— Вот нахал.
— О, ужасный! — громко пожал плечами Гартвиг.
Карташев в это время встретился глазами с Короедовым. Точно угадав, что сказал Карташев Гартвигу, Короедов смотрел на него сочувственно весело и говорил:
— Сюда поближе, я уже налил вам.
Закусив, все сели за стол.
Обед был чопорный и длинный.
К обеду вышла младшая дочь Маруся, лет десяти, с костлявой гувернанткой — англичанкой.
У Карташева соседи были с одной стороны Гартвиг, с другой — Маруся.
— Я должна вам сделать замечание, — сказала, немного шепелявя, Маруся Карташеву, который вел оживленный разговор с Гартвигом, — вы очень невежливый сосед в отношении своей дамы.