Что это было — атака при свете восходящего солнца?
Солнце взошло над Тирренским морем, от самой Устики над ним протянулся золотой мост, расплывшийся в густых сернисто-желтых облаках. По временам дымные полосы начинали стлаться над тропинкой, и тогда становилось трудно дышать. Ангелус чувствовал, как дрожит земля от мощных ударов исполинского барабана, громыхающего за кромкой уже недалекого хребта.
— Глотни граппы, будет легче дышать. — Но жена словно не слышала. Тогда он сам сделал из фляжки большой глоток и подумал, что настанет день, когда солнце не взойдет над этим морем, день, который не будет днем. И оттого, что граппа ударила ему в голову, и оттого, что еще свежо было воспоминание о вулканических излияниях Кроссмена, его вдруг охватило дурное предчувствие: последний день может быть приближен человеком задолго до того, как «исполнятся времена и сроки».
Вспотевший от подъема, от солнца, которое уже начало припекать, от жара, исходящего от лохматых облаков дыма, и в то же время взбодренный резким утренним бризом, здесь, на высоте около тысячи метров над уровнем моря, он ощутил, как в нем зашевелилось предчувствие, для него самого гораздо более важное. Предчувствие, что все это угаснет в какие-нибудь четверть часа, как писал другой Ангелус, автор поэмы «Ангел-странник» Ангелус Силезский:
Бог жив, пока я жив, в себе Его храня.
Я без Него ничто. Но что Он без меня?..
Они взобрались на гребень, о котором говорила хозяйка «Рая» в Сан-Винченцо, и увидели внизу, на расстоянии всего-то полутора сот метров, две зияющие пасти, каждая диаметром метров в сто - прикинуть их размеры Туриан еще успел.
— В укрытие! — рявкнул он, на сей раз как настоящий мужчина. (Будучи ефрейтором санитарной службы 97-го базельского стрелкового батальона, он неоднократно участвовал в военных сборах.) — В укрытие! — скомандовал он, едва они заглянули в правый клокочущий кратер, левый лишь слабо курился.
Это была уже совсем другая музыка.
Эпилептические конвульсии циклопического существа. Из правой пасти вырвалась струя блевотины, высокая струя, которая была нацелена прямо на ангела-странника в розовом свитерке, на Туриана и его жену.
Ангелус схватил ее за первое, что под руку подвернулось, - большой черный узел волос на затылке. Оттащил ее с тропы под защиту скальной плиты, выступающей по ту сторону хребта, порвав при этом свои узкие американские брюки.
Над ними с оглушительным треском пролетали бесформенные пылающие шары разной величины, комья земли размером с небольшую дыню и меркнущие на лету брызги огненного дождя.