«Еще бы! — подумал я. — Наверняка колдунья, подобно мне самому, решила, что бедняга спятил с ума».
Едва Тэсит предстал перед толпой, как та разразилась злобными криками и воем. Ни у кого из собравшихся не возникло сомнений в его намерениях: достаточно было взглянуть на меч в его руке. Он собирался лишить их замечательного, редкостного развлечения, а следовательно, явился к ним как враг. Некоторые из парней немедленно образовали живую стену на пути Тэсита к костру — встали вплотную друг к дружке, сцепившись руками. Тэсит угрожающе взмахнул своим коротким мечом. Парни подались назад, но путь ему не освободили. Я почему-то был уверен, что кровопролитие не входило в его планы. Так оно и оказалось. Неожиданно для окружающих он молнией взлетел на дерево, сбоку от которого остановились противники. Это их совершенно сбило с толку. И лишь когда Тэсит пополз по толстой ветке, которая нависала как раз над головой девушки, они разгадали его маневр. Дым делался все гуще, и мне ее почти не было видно. Но я слыхал, как она кашляла — тяжело, надсадно. Мне стало ее жаль. А еще я в душе ей позавидовал. Надо же, как она стойко держится. Наверняка ведь сама не своя от страха, но ничем этого не выказывает. Признаюсь: я бы на ее месте уже орал как резаный и в самых униженных выражениях молил этих скотов о пощаде.
Лишь в этот миг я окончательно осознал: я не обладаю тем, чем многие вроде Тэсита наделены в избытке. Понимаете, есть среди людей такие, для которых всего важней благополучие человечества. Ради этого они на все пойдут, пожертвуют собой не задумываясь. Другие же превыше всего ценят собственную безопасность, в поступках своих они руководствуются прежде всего мудрой пословицей: «Своя рубаха ближе к телу». К числу последних, как вы догадываетесь, я относил и себя. И поверьте, меня все это ни капельки бы не взволновало и не огорчило, не будь Тэсит моим единственным другом. Но, глядя с безопасного расстояния, как он геройствует, рискуя собой, я невольно чувствовал, как душу мою сковывает тяжесть. Я просто не мог последовать его примеру. Потому как по природе своей не был способен на геройство и самопожертвование.
Мне следовало бы восхищаться своим другом Тэситом.
Но я испытывал к нему одну только жгучую зависть. Вернее, в душе моей воцарились одновременно и зависть, и злость, и досада.
Мамаша-оборванка принялась визгливым своим голосом выкрикивать проклятия в адрес Тэсита и девушки, ее сынок Эдмонд по привычке втянул голову в плечи. Тэсит спрыгнул с ветки и одним движением своего меча рассек веревки, которые стягивали грудь ведьмы. Нагнувшись, он выхватил из груды хвороста занявшуюся ветку и с этим подобием факела в одной руке и мечом в другой быстро оглядел костер.