Он выдержал паузу, наблюдая за моей реакцией, но поскольку я молчал, добавил:
– От этой страсти не излечиваются, дон Эстебан…
В конце концов, возможно, Луис и вправду несчастен, хотя я и не мог взять в толк, каким образом можно быть несчастным, живя подле Консепсьон. Правда, Луис никогда не любил ее так, как я. Потихоньку план дона Рибальты перестал казаться мне безумным. Однако в глубине души все же звучал тихий голосок, нашептывавший, что я собираюсь совершить очень дурной поступок, а то и преступление, только для того, чтобы вновь увидеть Консепсьон. Но почему? Разве я поволоку Вальдереса на арену насильно? Разве он не достаточно взрослый, чтобы решить, чего он хочет, самостоятельно? Так я подбирал всяческие оправдания, лишь бы заставить совесть умолкнуть. Я сдался.
– Ладно, посмотрим, что из этого выйдет…
Мачасеро удовлетворенно вздохнул. Он явно опасался, что не сумеет меня уговорить.
– Мой друг Рибальта надеется, что вы согласитесь снова стать доверенным лицом дона Луиса, в том, разумеется, случае, если он опять вернется к быкам… и мне поручено передать, что вы получите пять процентов прибыли. В конце сезона это может превратиться в кругленькую сумму.
Я пожал плечами. Все равно ни Мачасеро, ни человек, чьи интересы он представляет, не поняли бы, даже если бы я сумел объяснить, что плевать я хотел на деньги и взялся за эту авантюру совершенно бесплатно — лишь бы приблизиться к Консепсьон, ибо она мне нужнее воды и хлеба.
– Когда мы увидимся с этим Рибальтой?
– Он остановился в отеле «Колон»… Я обещал привести вас к завтраку, если сумею уговорить.
– И вы рассчитывали на успех?
Мачасеро расплылся в лицемерной улыбке.
– Мы на это очень надеялись, дон Эстебан.
Амадео Рибальта оказался высоким красивым мужчиной крепкого сложения. Впрочем, мощная фигура уже начала несколько расплываться. Я бы дал ему лет пятьдесят или чуть больше. Он встретил меня с изысканной любезностью и сразу же заявил, что очень ряд встрече. Мы сели за стол. Рибальта явно знал толк в еде. После эмпанадиллас де полло[18] с белым борийским вином нам подали салмонетес фритос[19], а к утке с рисом дон Амадео заказал бутыль бархатно-алого «Риоха». Закончился завтрак брацо де гитана[20] и хересом. Наш хозяин подождал, пока принесут кофе, и лишь потом приступил к разговору, ради которого мы собрались.
– Дон Пабло рассказал вам о наших намерениях, сеньор Рохилла?
– Иначе я не пришел бы сюда, сеньор.
– Совершенно верно… И какова же ваше мнение?
– Я уже высказал дону Пабло соображения общего характера. Вся история тавромахии доказывает, что возвращение тореро на арену после более или менее длительного отсутствия заканчивается всегда провалом.