– Пластинка — еще не доказательство, — упорствовал Лепра.
– Жан, у тебя есть право на слабость, но не на глупость, — сказала она. — Когда письмо попадет к Борелю, он устроит мне очную ставку с шофером такси и получит необходимые доказательства.
На это нечего было возразить. Ловушка захлопнулась. Она прижала к себе голову Лепра и крепко обняла его.
– Теперь я хочу, чтобы ты был мужчиной… чтобы весь этот ужас хоть чему-то послужил…
Она ждала. Лепра молчал, растворясь в тепле ее тела.
– Ты слышишь? — повторила она.
Он медленно отстранился и встал.
– Уложить всю жизнь в одну неделю будет трудновато. Ведь именно этого ты хочешь?
– Все зависит от тебя.
– Ты согласишься стать моей женой на неделю?
Она через силу улыбнулась.
– Если это единственный выход…
– Ты видишь другой?
– Тут не я решаю.
– По-твоему, ответственность за все несу я один?
– Не морочь мне голову, ладно…
Лепра задумчиво обошел комнату. Подойдя к Еве, он поцеловал ее.
– Где наша не пропадала!
Первый день уже начался. Лепра повел Еву в «Каскад». Заказал изысканный ужин, обрадовался этому, но отметил, что трудно радоваться, если нельзя говорить о будущем. Уже многие месяцы, а может быть, и годы, его естественное жизнелюбие питалось проектами, планами, но сейчас их не было. Он пил, пока Ева не отодвинула от него бутылку.
– Веди себя достойнее, — сказала она.
Он подавил в себе возникшую на мгновение неприязнь.
– Извини. Я не привык жить по дням.
– Я знаю. Для этого надо быть очень несчастным.
Листья на деревьях уже покраснели. Двое, потерявшие свое будущее, брели куда глаза глядят, и Лепра, чтобы не молчать, рассказывал истории из детства. Воспоминания, которые он так долго хранил в себе, буквально переполняли его. Консерватория, упорная работа, виртуозы, властители дум, возникающие вдалеке на сцене в нереальном свете рампы, словно в ином пространстве. И навязчивая идея стать одним из них.
– Я всегда откладывал настоящую жизнь на потом, — признался он.
– Ты никогда так со мной не говорил, — сказала Ева. — Продолжай, милый.
– Тебе, правда, это интересно?
– Ты даже не представляешь себе, как.
Он воодушевился, заговорил о бедности, о годах, проведенных в кафе и бистро. Ему вспоминались редкие вечера, когда выпадала возможность показаться настоящим ценителям, и дни, полные безысходности, загубленный талант, проходные влюбленности и, наконец, Фожер! Фожер, который в один прекрасный день отставил бокал и приказал официанту позвать незнакомого пианиста. «Сядь. Как тебя зовут?.. Лепра? А у тебя недурно выходит. Сыграй мне что-нибудь простенькое… только для меня… что хочешь, лишь бы тебе это было дорого. Понял?»