— Я не выйду из дома, — сказал Ли. Он стал благодарить Браммела за все, что тот сделал для него.
— Не за что, — сказал Браммел.
Ли начал объяснять, что он вовсе не хотел нанести ему увечья, когда швырнул домкрат.
— Ну да, конечно, — оборвал его Браммел. — Вы просто хотели укокошить меня. Но не будем сейчас обсуждать это, Уоллес. Я очень занят и не могу больше с вами разговаривать. Повторяю: сидите дома и не вздумайте удрать, не то придется вам засесть в каталажку, и довольно надолго. А я загляну к вам через денек-другой. Ждите…
И прежде чем Ли успел что-либо ответить, Браммел повесил трубку. Затем он встал из-за стола, надел шляпу и направился к двери. Он так спешил, что не стал ждать лифта и быстро сбежал вниз по лестнице. Теперь он будет действовать решительно. Выйдя из управления, Браммел окликнул такси и назвал улицу, где помещалась контора Хобсона и Тайсона. Он сознательно не позвонил Хобсону заранее, тем не менее его немедленно провели в кабинет.
Уверенно, не спеша Браммел подошел к столу Хобсона, пододвинул стул, сел, положил на край стола шляпу и пригладил свои рыжевато-каштановые волосы. Затем он наклонился к Хобсону. Каждый его жест был исполнен решимости, уверенности и силы. Хобсон, по всей видимости, с волнением ожидал предстоящего разговора. Нервные суетливые движения рук выдавали его: он поправил воротничок, дотронулся до подбородка, провел пальцем по губам.
— Итак, инспектор?..
— С тех пор как мы виделись, мистер Хобсон, я получил еще кое-какие сведения, касающиеся вас.
Браммел даже не выждал паузы.
— Правда ли, что вы недавно дали крупную сумму человеку, который утверждал, что он видел, как вы выходили из дома миссис Тайсон в ночь убийства? — напрямик спросил он.
Загорелое лицо Хобсона побледнело. Эта полнейшая откровенность потрясла его. На какое-то мгновение Хобсон растерялся. Он медленно провел рукой по лицу.
— Больше он не войдет в этот кабинет! — воскликнул Хобсон.
— Значит, вы признаете, что давали деньги Уоллесу Ли?
Хобсон кивнул головой.
— Большие суммы?
— Да.
— Три раза?
— Да.
— Вам не придется больше давать Ли деньги, — сказал Браммел. — Шантаж — серьезное преступление.
Хобсон с тревогой посмотрел на него.
— Вы арестовали Ли?
— Еще нет.
— Но собираетесь?
— Безусловно, — ответил Браммел. — Он кое в чем признался…
— О нет! — воскликнул Хобсон, сжимая руки. — Вы меня очень озадачили, инспектор… Даже не знаю, сочту ли я возможным давать показания. Понимаете ли…
— Да, понимаю, но…
— А не можете ли вы вообще прекратить дело? — спросил Хобсон.
— Вряд ли это возможно, — сказал Браммел, качая головой.