Если мне удалось, использовав форму детектива, создать реалистический роман, то только потому, что я старался изобразить живых, полнокровных людей, а не пользоваться теми штампами, которые кочуют из одной детективной истории в другую. Ибо романист выражает свое представление об обществе через какую-то группу людей, самых обыкновенных, но живо и точно подмеченных. Это через них, через их взаимоотношения романист касается классовых взаимоотношений, а, значит, в конечном счете говорит обо всем обществе.
«Соучастие в убийстве», как мне кажется, продолжает демократическую традицию в австралийской литературе. Теперь эта традиция перерастает в социалистический реализм, ибо реализм, если он верен своему времени, становится социалистическим реализмом. Чем глубже писатель-реалист понимает свое время, тем яснее он ощутит его революционный характер.
В «Соучастии в убийстве» нет героя, который боролся бы за иное общество, и все же книга эта вызвала враждебные нападки реакционных критиков в Австралии и в других капиталистических странах, они усмотрели в ней атаку на капиталистический строй.
Роман «Соучастие в убийстве» вышел в свет на восьми языках, но его популярность в Советском Союзе доставляет мне особое удовлетворение. На читательских конференциях в московских библиотеках я встретился с моими советскими читателями. Они обнаружили столь глубокое понимание моей книги, что я не могу не сказать, как мне это приятно, и не выразить им своего искреннего уважения.
Джуда Уотен
Апрель 1965 г.
Телефонный звонок прервал на рассвете сладкий сон инспектора Стюарта Браммела. Он протянул руку и снял трубку — старший инспектор сыскной полиции Фрэнк Филдс просил его немедленно прибыть в главное управление.
Встать сразу Браммел не мог. Он так устал: спал всего три часа. Браммел сел на постели и тут же задремал снова. Он потряс головой, стараясь проснуться, потом заморгал и взъерошил волосы. Тело разламывало от усталости, но в общем он чувствовал себя неплохо. Браммел вспомнил, какой ему только что снился сон, и окончательно встряхнулся. Снилась ему изумительная белая скаковая лошадь и он сам, в сером цилиндре, красивый и элегантный, ни дать ни взять член правления аристократического скакового клуба.
Одеваясь, Браммел услышал, как мать прошла на кухню приготовить ему завтрак. Ее тоже разбудил телефон; она знала, что это означает: сына вызывали в управление.
Вскоре на кухню пришел Браммел.
— Завтракать не буду, — сказал он.
— Что-нибудь серьезное, Стюарт? — спросила мать.
Он кивнул.
Мать встревожилась.