В школе они дружили, ходили вместе в кино, обменивались книгами и потом подолгу горячо обсуждали увиденное и прочитанное во время прогулок. Стефан иногда решался взять Элис за руку, а дважды, в большие праздники, даже отважился поцеловать ее в щечку. Но дальше этого дело не заходило, что вызывало постоянные приступы иронии у Сашки.
– Ну что ты такой робкий? – подначивал он друга. – Будь смелее, девчонки это любят! Сделай первый шаг и увидишь – она сама упадет в твои объятия.
– А если нет? – мучился сомнениями Стефан. – Если я ей не нравлюсь?
– Ты? – недоумевал Сашка. – Да как же ты можешь не нравиться? У тебя папа швейцарец, ты из-за бугра не вылезаешь, вон как упакован с ног до головы! От такого ни одна девчонка не отказывается. Подари ей какую-нибудь шоколадку да шмотку импортную и посули еще – она тут же будет твоя.
– Ты что говоришь? – возмущался Стефан. – Она совсем не такая!
– Да брось ты. Все они одинаковые.
Но Стефан так и не последовал совету друга. Он решил действовать по-своему, набрался смелости, пригласил Элис на свидание, вручил букет пахучих алых пионов и, мямля и заикаясь, все-таки признался в своих чувствах. Девушка выслушала его с печальным выражением на курносом лице.
– Стефан… Ты только не обижайся… – выдавила она из себя наконец после долгой паузы. – Ты очень хороший, правда, ты мой самый хороший друг, с тобой так интересно… Но я… Я люблю другого.
– Кого? – спросил убитым голосом, заранее зная ответ. И не ошибся.
– Твоего друга. Сашу Кравчука.
Это объяснение произошло в день последнего экзамена. На выпускной вечер Стефан не пошел – в тот момент, когда в школьном актовом зале начался первый танец, его самолет уже приближался к Швейцарии.
Вторая родина встретила Стефана солнцем, как в прямом, так и в переносном смысле. Здесь у него все ладилось. Стефан легко сдал все необходимые для Европы экзамены, получил документ о среднем образовании, затем поступил в университет в Берне. Успешно учился, обзавелся хорошей компанией, появились друзья, девушки… Но забыть Элис никак не мог. Он знал, что, несмотря на ее чувство к Саше (чувство, которое, как выяснилось потом, она держала в тайне почти три года), у них с Сашкой ничего не было и быть не могло. Девушка, в которую влюблен друг, была для Саши табу, Стефан понимал это без всяких объяснений, и потому ему даже в голову не пришло ссориться с другом из-за Элис. Он никого ни в чем не винил и страдал молча.
Со временем боль утихла, уступив место нежной грусти. Образ Элис потускнел, но остался самым светлым воспоминанием и неразрывно был связан в сознании, а может быть, в подсознании Стефана с юностью, проведенной в России. Юностью, которая, в свою очередь, была неразрывно связана с Москвой. Так уж мы устроены, что город, в котором мы выросли, в котором произошло формирование наших ценностей, оказывается самым любимым. В нем мы взрослеем, а значит, срастаемся с культурой, языком и манерой общения именно этого города. Характер родины накладывает отпечаток на характер личности. И мы привязываемся к городу, как к человеку, его уголки становятся нам родными, точно близкие люди – улицы, парки, дома, кафе, памятники, лавочки… У каждого из нас хранится в душе такая коллекция воспоминаний, и у Стефана, унаследовавшего от отца и прабабки Лизхен сентиментальность, такая «московская коллекция» была весьма обширной и пополнялась каждый раз во время очередной поездки. А ездил он в Россию часто, этому способствовал их с Сашей бизнес.