— Мне очень жаль… Хан. — Она произнесла его имя так, словно извинялась за плохое поведение, за легкомыслие, в то время как он только и пытается, что помочь ей. Ясно ведь, что он заново переживает все болезненные моменты его жизни.
— Тебя будет тошнить, — сказал он отстраненно.
Она говорила не о тошноте, и он это знал. В голове у Люси роились вопросы, но она не имела права задавать их. Хорошо бы у нее это вошло в привычку.
— Тебе в больнице не сказали, какие травмы ты получила?
— Пытались. Но я не поняла и половины того, что они сказали. Я была так растерянна. Все происходящее… — Она посмотрела на него, прося о понимании. — Я видела мираж. По крайней мере я так думаю. А потом, после аварии, был ангел. У него были золотые крылья, и он пришел за мной. Я думала, что умерла…
— Тихо, не расстраивайся.
— Потом появился ты, и я подумала… подумала…
Она не могла признаться ему.
— Ты теряла и обретала сознание все время. Разум иногда шутит с нами. Память становится неясной.
— Ты говоришь, исходя из своего опыта?
— Боюсь, что да. — Помолчав, он добавил: — Тебе сделали сканирование в больнице. Повреждений головы не нашли.
— Выходит, только лодыжка. Правда? И все? Никаких больше травм?
— Раны и синяки.
— Поломанные ребра?
— Никто ничего про ребра не говорил. А что, болят?
— Все болит. Ну, доктор, каков прогноз?
— Синяки и ссадины очень быстро заживут, но на лодыжке тебе придется носить поддерживающую повязку в течение нескольких недель. Использовать костыли. Вот за этим я и ходил.
— А… Я не знала.
— Конечно, ты не знала. Мне следовало объяснить тебе. — Он улыбнулся кривой улыбкой. — Я привык, что мне безоговорочно подчиняются.
— Правда? Мне жаль говорить это тебе, Хан, но западные женщины больше так не делают.
— Нет? Ты хотела принять душ?
— Да, пожалуйста…
— Тогда тебе придется подчиниться мне.
— Что? — До нее не сразу дошло то, что он сказал.
— Да, сэр!
— Подожди.
Люси не стала сопротивляться и крепко сжала его плечи. Ханиф усадил ее на кровать.
Ее смех, когда она снова попыталась подняться, был заразительным, и он уже не знал, что проще: переносить ее на руках или позволить самой передвигаться. Вдруг у нее закружилась голова, и он подхватил ее, предотвращая падение.
— Я в порядке, — сказала она. — Дай мне костыли и немного отойди.
Он не пытался спорить с ней, просто не обратил никакого внимания на ее слова. В тот момент, как Люси, держа в руках костыли, сделала самостоятельный шаг, она почувствовала, что ее поддерживают его руки. Она хотела возразить, но решила, что зря потратит силы.
Ханиф встал за ее спиной, готовый подхватить ее, если она упадет при смене опоры. У него были сильные руки. В этих руках, наверное, любая женщина чувствует себя в безопасности.