— Я принесу тебе блокнот и ручку, как ты просила, — сухо сказал он, давая ей понять, что разговор окончен. — Я также не знаю, кто из сестер помогал Захиру.
Ругая себя за то, что позволила себе лишнего, Люси ушла.
Хан смотрел, как ловко она ковыляла, опираясь на костыли. Он уже хотел позвать ее, но не решился.
Он должен немного отдалиться от нее. Нет, ему надо совсем отдалиться от нее.
Думая об этом, он позвонил Фатие и сказал, что Люси проведет вечер с ней и с ней же поужинает. Затем позвонил Захиру, чтобы узнать, кто из сестер ему помогал, и написал на конверте имя, чтобы оставить его Люси, перед тем как уйти в охотничий домик на ужин с мужчинами, где они не будут говорить исключительно о лошадях, соколах и выносливости верблюдов.
Однако комната Люси была пуста. Несомненно, она воспользовалась великолепным вечером для того, чтобы погулять в саду. И хорошо.
Он подошел к письменному столу, чтобы оставить на нем конверт, и увидел книгу со стихами, которую дал ей в саду. Ханифу стало любопытно, какое стихотворение заинтересовало ее.
Райский Сад ты напрасно ищешь
В водопаде снов…
Вдруг из книги выпал лист бумаги. Сложенный вдвое, он развернулся на полу, и Ханиф увидел детский рисунок, на котором были изображены три человека.
Семья. Отец, мать и ребенок.
И хотя Амейра не уделила много внимания деталям, было и так понятно, кого она нарисовала.
Когда он поднял голову, Люси стояла в дверном проеме, держа за руку юную художницу.
Ханифа охватило волнение, он представил, какой была бы его жизнь, если бы Hyp осталась в живых. Ведь она так и не успела обнять своего ребенка.
А девочка нуждалась в тепле, в том, чтобы кто-нибудь обнимал ее и любил.
— Хан…
Люси вздрогнула, когда он смял лист бумаги и бросил его в угол, и инстинктивно закрыла рукой Амейру, которая пыталась спрятаться в складках ее платья.
— Хан, это ничего не значит. Она всего лишь маленькая девочка. Она же не понимает.
— Но ты-то понимаешь. Ты сидела и смотрела, вдохновляла ее… — Он направился к выходу, но Люси не двигалась. — Дай пройти, Люси.
— Куда ты? — потребовала она ответа.
Потребовала!
— Никуда, в пустыню. Туда, где пусто так же, как и внутри меня. Туда, где воздух ничем не пахнет. Где ничего не меняется. Где нет никаких воспоминаний.
— Твои воспоминания всегда с тобой! — крикнула она ему вслед. — Они — это ты и есть.
Но он уже ушел.
Люси вздохнула, сожалея, что он не хочет ее слушать. Но ему было больно, и, хоть и не намеренно, она была причиной этой боли.
Она встала на колени перед Амейрой и прижала ее к себе.