— Вы отказались от дальнейшей учебы, чтобы последовать за Фионой? Отказались от своего шанса поступить в университет?
Он пожал плечами.
— Есть вещи и поважнее.
— Мне кажется, не многие восемнадцатилетние юноши способны думать так же.
— Возможно, я и не был создан для академической карьеры. Зато я последовательно осуществлял свое право на посещение ребенка — один раз в месяц мне было разрешено проводить день с Хлоей в присутствии няни.
— Один раз в месяц! Чудовищно.
— Очевидно, они считали, что я со временем потеряю к Хлое интерес. Вместе с тем, когда, к своему большому удивлению, они поняли, что я вопреки пролетарскому происхождению не был дикарем и даже, представляете, умел пользоваться ножом и вилкой, дела пошли немного лучше. Меня даже стали приглашать на дни рождения Хлои.
— Где они встречали вас с каменными лицами, могу поспорить.
— Только взрослые. Дети ко мне относились очень хорошо. — Маклеод улыбнулся своим воспоминаниям. — И поэтому, несмотря на в целом холодный прием, я продолжал там появляться. Я упрямый сукин сын.
— А теперь они не только приглашают вас на свои праздники, но и позволяют за них платить. — Джульетта сама удивилась, насколько она невзлюбила всех этих людей, которых никогда не видела.
— Ерунда. Главное, что Хлоя — моя дочь, и я достану ей луну с неба, если она попросит.
— Она счастливая девушка.
— Это правда. У нее есть семья, которая ее любит, и отец, который… — Он снова пожал плечами.
Который умрет за нее, подумала Джульетта, пока он молчал.
— А как насчет Фионы? — спросила Джул. — Как она вела себя, когда вы там появлялись?
— Я не так уж часто с ней и встречался. Оно даже к лучшему. Извините, если причиняю боль, ну а где же ваш отец?
— В отличие от вас, Маклеод, он не пожертвовал собой ради отцовских чувств. — Она посмотрела на приближающегося к ним официанта только для того, чтобы скрыть свою душевную боль, которой никогда ни с кем не делилась. — По правде говоря, я его совершенно не помню.
— А вы хотели бы сейчас увидеть своего отца?
— Это непросто, — ответила Джульетта, рассеянно водя вилкой по тарелке. — Он сбежал куда-то далеко. Но у моей матери хватило мужества, чтобы сохранить ребенка, даже вопреки воле родителей.
— Смелая женщина.
— Я знаю, как ей пришлось бороться, как много она работала, чтобы вырастить меня, дать мне шанс стать приличным и образованным человеком. А к отцу я не чувствовала ничего, кроме презрения.
— Но?
— Но… — Она вздохнула. — В моей биографии есть пробелы, которые лучше не обсуждать…
Маклеод спохватился:
— Не будем о грустном. Вот попробуйте, это замечательно. — Он поднес к ее губам ломтик копченой утки.