Ник не заметил, когда жизнь успела так усложниться. Ему нравилось быть абсолютным бездельником, поэтому он никогда не готовил себя к роли женатого мужчины, взвалившего ответственность на свои двадцатидвухлетние плечи. Но именно это и произошло.
Ник бросил взгляд на жену, такую же очаровательную, как и в тот вечер, когда он увидел ее в свете фар. Она показалась ему слишком красивой и загадочной, он испугался, что она исчезнет, поэтому не стал ждать и сделал предложение.
Возможно, сложности начались сразу после свадьбы. Ник почему-то не задумывался, что у Джульет может быть семья. Конечно же, у нее была семья: отец, тетка, пухленькая сестра и два молчаливых брата. Ник спрашивал себя, зачем Джульет пригласила их на свадьбу? Вряд ли она с кем-нибудь из них ладила.
А отец… В середине церемонии Ник вдруг понял, почему лицо Оливера Бриттани показалось ему знакомым. Он был тем самым мужчиной, с которым обнаженная Джульет оказалась на ночном шоссе.
У Ника не хватало смелости спросить жену о происшедшем той ночью. Он боялся, что тогда исчезнет покров таинственности.
Наверное, именно это и волновало его сейчас. Во всяком случае, он не хотел, чтобы в их взаимоотношения с Джульет вошла проза будней - вроде обедов, когда мать и жена обсуждали его детские фотографии.
Да еще эта студия. Нелепо обвинять Джульет в том, что он принял предложение. Он сам принял решение, даже не сказав ей ни о чем, не объяснив свой поступок. Это была жертва, которую Ник принес Джульет, чтобы сохранить ее. Но теперь он почему-то обвинял ее.
Совместная работа с Винсентом Тенди длилась всего три недели, а потом у знаменитого режиссера случился сердечный приступ.
Когда Фредди предложил Нику занять место Тенди, тот почувствовал, что ему придется согласиться. Он с горечью вспоминал те короткие недели, что провел, наблюдая за работой одного из лучших режиссеров страны, творящего историю кинематографа, поскольку теперь Нику целыми днями приходилось возиться с финансами и контрактами. И всегда за его спиной стоял самодовольно улыбающийся Фредди.
Жизнь была тяжела и без этих чертовых обедов с матерью. Его только удивило, что мать упомянула об отце. Насколько он помнил, имя Этьена Пикара никогда не произносилось в его присутствии.
«Я даже в худшем положении, чем Фредди, - думал Ник, - тот сознательно вычеркнул из памяти имя своего старика, а у меня нет и такой возможности. Мать, должно быть, в самом деле ненавидела незаконнорожденного сына, потому и не позволяла поминать Этьена Пикара в своем присутствии». Прекрасному образу отца не было места в жизни Ника, рос он под мужским влиянием Моргана Гейнора.