— Сейчас я включаю магнитофон,— сказал он уставшим голосом,— и предлагаю рассказать подробно о том, как вы обманным путем взяли у Турецкого его подпись, подсунув вместе со статистическими отчетами чистые бумажные листы, как по указанию подполковника Красниковского сфальсифицировали магнитофонную запись разговора Турецкого с Бабаянцем. Также предлагаю назвать всех соучастников убийства директора института Сухова, следователя Бабаянца, гадалки Бальцевич, майора госбезопасности Биляша. И последнее: где находится штаб организации, к которой принадлежите вы и подполковник Красниковский. Не буду вам лишний раз напоминать, что чистосердечное признание облегчит вашу вину даже в таком антигосударственном преступлении.
Меркулов ждал очень долго. Где-то занималась заря августовского воскресенья, но день обещал быть пасмурным. Напротив в доме зажглось одинокое окно, и заметалась за занавеской неясная тень.
— Я не буду вам ничего говорить, Меркулов,— услышал он негромкий, но твердый голос,— я отвечу только перед Богом.
* * *
Поездка шофера Мити по заданию босса обернулась долгим часом: если в Центральном Комитете партии он задержался не более минуты, то в Кремле его заставили ждать очень долго, пока наконец дали расписку в получении конверта. Но это было еще не всё: какой-то мужик, по виду канцелярская крыса, долго пытал шофера, стараясь узнать, где находится сейчас министр экономики Шахов, но Митя стойко вынес допрос и не раскололся. Не моргнув глазом, сочинил небылицу о плохом самочувствии министра и отбытии его в неизвестном направлении. Когда же приехал на квартиру Шахова и стал упаковывать вещи, то увидел, что из телефакса спускается за стол длинная бумажная лента каких-то посланий. Он оторвал ленту, свернул ее трубочкой, и в это время снова застрекотал телефакс и из аппарата полезла новая лента. В верхнем углу первой страницы он увидел крупную надпись: «Совершенно секретно», решил, что дождется конца, может и вправду какое важное государственное дело. Но аппарат стопорило, он жалобно пищал, и передача начиналась сызнова. Наконец появилось внизу одной страницы слово «конец», и Митя оторвал ленту, читать не стал — не потому, что ему было не положено знать правительственные секреты, а потому, что ему это было неинтересно, да и времени не было, обещал он боссу обернуться за час, а сейчас уже утро на дворе. Он уложил секретное послание в чемодан, покидал туда же кое-как содержимое письменного стола, на секунду задержал взгляд на красивой вещице — удивился: зачем это Виктор Степанович держит бабское украшение, у него ни жены, ни дочерей, да и знакомых дамочек вроде тоже нет, но положил вещицу в чемодан, захлопнул его и спустился вниз к машине.