— Я не сказала «с первого взгляда».
— Разве?
— К чему спорить. Да, так и было, — созналась Ханна.
— И ты можешь проигнорировать такое чувство? — Глаза Эмили расширились, голос дрогнул от изумления. — Ханна, если бы я встретила человека…
— Мы говорим обо мне. Что бы я ни испытывала к нему, я и пальцем не пошевелю, пока не почувствую хоть какую-нибудь взаимность.
— Что ж… Каждый учится на своих ошибках, — заключила Эмили, разливая чай.
Ошибки. Это правильное слово, подумала Ханна.
— Пожалуй, пошлю записку с благодарностью. Это будет вполне прилично, — сказала она.
— Художник не обязан соблюдать приличия, дорогая, — усмехнулась Эмили, протягивая ей чашку. — Никто не ждет от служителей искусства ничего подобного. — Ханна прикусила губу, стараясь спрятать улыбку, а кузина тем временем продолжала: — Это тот момент, когда ты можешь чуточку отступить от правил. — Она устремила глаза в потолок. — Ну, например, какой-нибудь необыкновенный подарок… пусть очень скромный, но максимум вкуса и художественного чутья…
— Послушай, Эми, мне не до подобных игр, в моей жизни есть обязательства и обстоятельства, с которыми я вынуждена считаться, — прервала ее Ханна.
Эмили по-турецки уселась на диване и пристроила чашку на согнутое колено.
— Все твои проблемы легко устранимы. Если тебе понадобится уехать — поработать или… с мужчиной, — не беспокойся, девочкам здесь все будут рады. Ни твои родители, ни я не откажемся присмотреть за ними.
— Но ведь я отвечаю за них!
— Да, но они же не цепь, чтобы приковать тебя к одному месту. У тебя есть и своя жизнь. Тебе нужно время, чтобы немножко прийти в себя или просто заняться любимым делом.
— Пожалуй, я лучше пойду, — поднялась с дивана Ханна. — Все это я уже слышала. — Встретив вопросительный взгляд кузины, она пояснила: — Таинственный незнакомец тоже призывал меня найти время для творчества.
— Мне бы хотелось взглянуть на него, — глянув на нее исподлобья, сказала Эмили.
Ханна аккуратно поставила чашку на столик.
— Лучше возвращайся к своему убийце, — посоветовала она, надевая пальто. — Вспомни, бедняга Сэм все еще связан по рукам и ногам.
— Да-да. Грузовик Блакхарта должен перевернуться. Как ты думаешь, спущенное колесо — это не слишком банально? А разбитое ветровое стекло? Туман… Кроме того, радиатор не в порядке, — продолжала бормотать Эмили.
— За работу, Эми! — рассмеялась Ханна. — Я ухожу. Подходя к двери, она услышала, как в рабочем кабинете кузины застрекотала пишущая машинка.
В следующее воскресенье Ханна пришла в дом родителей, потому что Таннер захотел поговорить с ней с глазу на глаз. Забравшись на кровать в своей бывшей детской, она обхватила колени руками и опустила на них голову. Таннер вошел, взял стул и поставил его рядом с кроватью. Ханна улыбнулась.