Утром горничная принесла ей завтрак в постель, и Сьюзен осторожно съела дыню и сладкий рогалик, сидя в кровати и стараясь делать как можно меньше движений.
Вскоре явился Бен в костюме и при галстуке, гладко выбритый и аккуратно причесанный.
— Как ты себя чувствуешь?
— Немного лучше.
— Я ведь предупреждал тебя насчет солнца.
Еще бы, ты у нас вообще кладезь премудрости! Эти слова так и вертелись у Сьюзен на языке, но она вовремя спохватилась. Пришлось даже стиснуть зубы, чтобы не съязвить.
— Если я тебе понадоблюсь, позвони в мой офис.
— Ты мне не понадобишься. Бен пожал плечами.
— Можешь говорить все, что хочешь, но твои действия, согласись, противоречат твоим словам. — И ушел.
А ведь он прав, подумала Сьюзен, снова опускаясь на подушки. Она чувствовала себя совсем разбитой и какой-то раздвоившейся. Одна ее часть стремилась к чистоте и скромности, другая жаждала страсти. Впрочем, некая двойственность была присуща ей и прежде. Родители дали Сьюзен западное воспитание, но традиции Востока, где девушке положено быть скромной и незаметной, все же витали в воздухе. А возможно, это было заложено у Сьюзен в генах, оттого-то она всегда ощущала в своей натуре некое противоречие. С одной стороны, она рвалась к независимости, с другой стороны, малейшее отступление от строгих правил приличия ей претило.
Отец был вовсе не в восторге от художественных наклонностей дочери. Она всегда любила рисовать, вся ее комната была увешана набросками пейзажей, портретами близких, слуг, соседских детей. Когда она в нелегком конкурсе выиграла право на студенческую стипендию, отец был явно обеспокоен. Родители тогда собирались на некоторое время перебраться в Лондон, и мысль о том, что дочь будет жить вне семьи, была для него просто невыносима. Однако матери, как всегда, удалось его уговорить, и Сьюзен осталась в Париже.
Впервые оказавшись предоставленной самой себе, она вовсю наслаждалась вольной жизнью богемы. В разношерстном кругу художников и писателей, в котором она вращалась, разговоры шли о чем угодно, только не о бизнесе. Они казались Сьюзен ужасно интересными людьми, умными, тонко чувствующими, неординарными. Фрэнк был одним из них. Душа любой компании, обаятельный красавец… и совершенно безответственный человек. Но и это привлекало в нем Сьюзен. Ей нравилось даже то, что он ни на одной работе не удерживался надолго, да и не стремился к этому. А главное — этот беспечный, легкий человек ни в чем ее не контролировал.
После первых двух ночей, проведенных вместе, Фрэнк предложил Сьюзен жить вместе. Однако в глубине души она все же оставалась девушкой твердых правил и жить в грехе с мужчиной никак не могла. Ей нужно было быть женой и матерью.