Затем, как это ни покажется странным, через забор палисадника сходу перевалилась и Анна Александровна. На мгновение в воздухе мелькнули ее башмачки с атласными лентами и тонкие щиколотки, и вот она уже благополучно семенила по дорожке, ведущей к флигелю. Берэта на ней не было — он был утерян еще по ту сторону забора, — и ее чернущие волосы, распушившись, придавали ей, в сочетании с раскрасневшимся от бега лицом, вид фурии, горящей местью и готовой вцепиться в физиономию каждому, кто лишь попытается ей помешать.
— Он забежал во флигель! — крикнул Павел Андреевич Нелидову. — Найди, где черный вход, и встань там.
Подбежали двое полициантов.
— Что здесь происходит, кто стрелял?
— Стрелял я, — ответил им Татищев. — Я подполковник Тайной экспедиции и произвожу задержание опасного преступника. Приказываю вам оцепить флигель и следить за окнами, дабы через них злоумышленник не смог покинуть флигель. Предупреждаю: он крайне опасен.
С этими словами Павел Андреевич постучал в дверь. Громко и нетерпеливо, как стучат единственно блюстители порядка и благочиния. Ну, и еще громилы, когда решают внаглую проникнуть в приглянувшийся дом. Кроме того, так стучат подполковники тайных служб, когда собираются проводить арестование магнетизеров-убийц.
— Именем закона, приказываю открыть! — гаркнул Павел Андреевич столь оглушительно, что, верно, разбудил бы секунд-майора Неждана Гавриловича Болото-Куликовского, ежели бы сей славный вояка был погребен не в ограде соборного храма Святого Сампсония Странноприимца на Выборгской стороне, а, скажем, близ церковки во имя Спаса Нерукотворенного на Большой Конюшенной.
Послышались шаркающие шаги. Татищев услышал скрип отворяемого засова. Подполковник сделал шаг в сторону и взвел курок «кухенрейтера».
Старушенция, что открыла дверь, помнила, верно, еще те времена, когда молодой царь Петр пировал новоселье в своем Домике, перестроенном из чухонской хижины.
— Ково? — спросила она и, подслеповато щурясь, уставилась на Татищева выцветшими от долгих лет глазами.
— Того человека, коего вы пустили минуту назад, — быстро ответил Павел Андреевич. — Где он?
— Ково? — переспросила старуха. Похоже, она помнила не только молодого Петра, но и ярла Биргера, которого ранил копьем князь Александр Ярославович, получивший спустя малое время прозвище Невский.
Разговаривать с ней было бесполезно и неколи, посему Татищев отодвинул старую плечом и вошел в прихожую. И в это время…
* * *
Магнетизер осторожно глянул в окно.
Сначала он увидел собственное отражение, а затем усатую физию полицианта со сплющенным носом. Блюститель правопорядка и благочиния смотрел прямо на него. Когда их взгляды встретились, полициант выпучил глаза и заорал так, что Магнетизер невольно вздрогнул.