«Ишь, спинища-то у этого, — подумалось ему невольно, — равно как у молотобойца какого. Верно, не худо подают божьим людям в их странствиях».
В кабинете старцев усадили в кресла.
— Проголодались, небось, с дороги-то? — умильно произнес Ферапонт и перевел взгляд на барина: — Велите кушания гостям приготовить?
— Да, Ферапонт, распорядись, — сказал Андрей, усаживаясь напротив старцев.
— Слушаюсь, барин.
— Трапезничать опосля будем, — веско изрек старший старец, теребя конец бороды, несколько раз обернутой вокруг ременного пояса. — Сперва дело.
Он выразительно посмотрел на Андрея, и тот, поняв его взгляд, жестом отослал из кабинета слуг.
— Мы — я и мой младший брат — волхвы, Хранители Слова и Вед, внуки Ермилы Велеславовича, первого вместе с Бояном Хранителя Слова, Веры и Знаний и волхва всех земель русских, — начал старший старец, вперив строгий взор в Андрея. — Ты тако же род свой ведешь от Ермилы Вещего, стало быть, мы сродственники тебе.
— Внуки Ермилы Велеславовича, — Андрей недоверчиво обвел глазами старцев, — это сколько же вам лет?
— Много, — легкая усмешка показалась на лице старца. — Но ты можешь называть нас дядьями.
— Древние жили долго, — наставительно произнес другой старец. — Скиф прожил семь сотен лет, его брат князь Словен пятьсот, Рус — триста двадцать, Кий — двести и еще сорок. А походный князь Коло и вовсе десять веков жил, и ежели б не отравленная стрела, жив был бы и посейчас, ибо зело осторожничал. Они бы, верно, все были бы живы по сего дни, ежели б не сгубили их вороги, маги Черного Круга. Кого мечом да ядом, кого забвением. Забвением, брат ты мой, даже Бога убить можно.
Андрей откинулся на спинку кресла, оторопело глядя на старцев.
— Но ведь…
— Ты покудова помолчи, отрок, — повелительно поднял руку старший из волхвов. — Сейчас мы Слово сказывать будем, а ты — слушай да внимай.
Он закатил глаза и начал монотонно и нараспев:
До рождения Света белого
Тьмой кромешною был окутан мир.
Был во тьме лишь Род — прародитель наш.
Род — родник всего да отец богов.
Был вначале Род заключен в яйце,
был он семенем непророщенным,
был он почкою нераскрывшейся.
Но конец пришел заточению.
Род родил Любовь — Ладу-матушку.
Род разбил узилище Любви силою,
и наполнился Мир любовию.
Долго мучился, долго силился,
и родил Род царство небесное,
А под ним создал поднебесное.
Пуповину ж разрезал радугой…
Прошел час.
А на горушке Березани да —
Вырос светлый дуб вверх кореньями,
Вниз ветвями-лучами, и яблоня —
С золотыми плодами волшебными.
Кто отведает злато яблочко,
Тот получит враз вечну молодость.
Так Свaрогом был учрежден в горах