— Конечно, можете. — Он изучал ее поверх оправы очков.
— В этом офисе каждый мужчина, включая вас, женат, — продолжала Элайз, — и я считаю недоброжелательным выпадом против меня мнение, будто замужество помешает мне выполнять мою работу.
— Дело в том, Элайз… От партнера требуется большая доля одержимости в работе. — Он снял очки. — Откровенно говоря, дорогая, если вы простите мою грубость, нужно уметь по-мужски скрутить клиента.
Ее раздражение переросло в злость. Как он смеет предполагать, будто у нее нет нужных качеств для этого бизнеса? Она была лучшим агентом по продажам чаще, чем кто-либо в этом здании.
— Я умею работать, Джо, — опустив руки, сквозь стиснутые зубы процедила она. — Вы знаете это как никто другой.
— Речь о том, что я должен говорить с партнерами…
— Я справлюсь с этой сделкой Линдсборгов, вырвалось у нее. Она не собиралась ничего говорить, пока не будет полной уверенности. Но не сдержалась.
— Как там идут дела? — Брови с обновленным интересом взлетели вверх.
— Вице-президент компании может вылететь уже на следующей неделе, чтобы посмотреть собственность Джонстонов. Она безупречна для гольф-маршрута по побережью. Это выгодная покупка, даже при чрезмерной цене, — с гордостью сообщила Элайз. Отличная сделка для обеих сторон. Не то чтобы она всерьез рвалась к комиссионным. Но ее лицо вернется на страницу продаж в Интернете. Даже отец, который знает о гольф-маршруте Линдсборгов, будет под впечатлением.
Джо нагнулся над письменным столом и прижал одну руку к другой.
— Если вы проведете эту сделку, Элайз, я думаю, партнерство ваше.
— Прекрасно, — буркнула она. Она даже не сказала спасибо. Просто пошла к двери.
Два дня спустя на ночном столике Элайз зазвонил телефон. Она уже легла в постель и постепенно засыпала. Подняв трубку, она посмотрела на часы — без двадцати двенадцать.
— Алло?
— Элли?
Это был Зейн, но голос его звучал странно.
Что-то случилось. Она села и зажгла свет.
— Зейн, дорогой, что-то случилось?
— Дед. — Она услышала, как у него перехватило горло. — Элли, дедушка умер.
— Зейн, какое горе. — Глаза наполнились слезами. Она оплакивала не только утрату Зейна, но и свою. Она искренне любила старика, такого дружелюбного и веселого. И это при том, что они не обменялись ни единым словом.
— Я оставил его в восемь. Уложил в постель с собакой, которую ты подарила ему. — Зейн споткнулся и замолчал. — Сестры позвонили мне несколько минут назад, — продолжил он после паузы. — Они пошли выключить телевизор. И он… он был мертв. Умер во сне.
Элайз вылезла из постели, подобрала гимнастические шорты, которые бросила на пол, когда ложилась спать.