— Да-да, — кивая, сказала Уэзер. — Я помнила, что у нее какое-то цветочное имя. Она сейчас в Нью-Йорке?
— Верно. Она уже капитан. А ваша подруга-хирург — такая рыжеволосая? Я помню ее.
— Да, это она. И она была там, когда произошла большая перестрелка. По ее словам, это самая потрясающая ночь за всю ее карьеру. Она делала две операции одновременно, переходя из одной палаты в другую.
— Господи, а теперь это происходит у нас, — с ужасом произнес Карр. — Послушай, я пять лет прослужил патрульным, до того как меня выбрали шерифом, и это было двадцать лет назад. Большинство моих ребят ушли в отставку из постовых или местной полиции. Мы в жизни не сталкивались с убийством нескольких человек. И я тебя спрашиваю: ты нам поможешь с этим разобраться?
— Чего ты хочешь от меня? — спросил Лукас, прогоняя воспоминания.
— Проведи расследование. Я дам тебе все, что смогу. Восемь или десять человек, поддержку окружного прокурора, все, что потребуется.
— Какие у меня будут полномочия?
Шериф сунул руку в карман и сказал:
— Ты клянешься защищать закон Висконсина, и так далее, и тому подобное, да поможет тебе Бог?
— Конечно, — кивнул Лукас.
Карр бросил ему звезду.
— Ты теперь помощник шерифа. С мелочами разберемся позже.
Лукас взглянул на значок, лежащий у него на ладони.
— Постарайтесь никого не пристрелить, — проговорила Уэзер.
У Убийцы отчаянно замерзли руки. Он дважды безуспешно попытался открыть банку с супом, затем отставил ее в сторону и включил в раковине на кухне горячую воду. Пока вода текла по пальцам, он думал о том, что произошло…
Он не нашел фотографию. Девчонка не знала, куда ее спрятали, и она не врала: он практически отрезал ей голову перед тем, как она умерла, отсек нос и уши. Она сказала, что фотографию забрала ее мать, и в конце концов Убийца поверил ей. К этому моменту Клаудиа была мертва. Слишком поздно спрашивать, куда она спрятала ее.
Поэтому он убил девчонку тесаком для кукурузы, а потом поджег дом. Полиция ничего не знает про фотографию, да и сам снимок сделан на плохой бумаге и вырезан из дешевого журнала. Это чудо, если он сохранился в разбушевавшемся огне и воде, которой пожарные поливали дом.
И тем не менее он не видел, как фотография сгорела. А если ее найдут, ему конец.
Убийца стоял, держа пальцы под горячей водой. Постепенно они из белых становились розовыми, теряя восковой вид, какой приобрели на жестоком морозе. Он на мгновение закрыл глаза, не в силах справиться с ужасом перед тем, сколько еще предстоит сделать. А времени осталось совсем мало. Голос у него в голове настойчиво твердил: «Беги! Время уходит».