— Ну, сходите, — поторопил он меня, ближе всех стоявшего у борта.
Поколебавшись мгновение — уж очень не хотелось намокнуть в холодной воде, — я решительно опустился и действительно встал на твердый песчаный грунт. Вода была выше колен. Помог спуститься жене и Озолину.
Осторожно, боясь оступиться, мы гуськом медленно шли за фонарем метров полтораста по пологому дну. Когда вышли на полосу песчаного пляжа, глаза, привыкшие к темноте, различили силуэт удлиненного здания — склада. Озолин повел нас по хорошо проторенной тропке, вдоль шумно журчащего ручья. Вскоре подошли к — дому. Открыв дверь, мы очутились в длинном коридоре. Вдоль стены- при свете фонаря мы увидели за деревянной решеткой спящих белых кур.
— Здесь их сотня, — сказал Озолин. — А там, в конце коридора, спят козы. Их с козлятами сейчас четырнадцать.
— Зачем так много? — спросила удивленно Мария Яковлевна.
— Яйцами кур мы будем подкармливать щенят песцов. А козы — резерв на случай, если не сумеем заготовить тюленьего или медвежьего мяса для песцов на всю зиму.
Озолин широко открыл дверь, и мы очутились в просторной комнате, ярко освещенной большой керосиновой лампой, висевшей под потолком. Мы невольно ахнули, пораженные убранством длинного стола, разнообразием блюд с давно невиданными яствами. Особенно бросились в глаза большие тарелки с уложенными на них высокими горками апельсинов, редиски и куриных яиц-. Рядом стояли блюда с кусками мяса, отварным свежим картофелем, ярко-красными крабами, розовыми ломтиками соленой кеты и другими закусками. На конце стола стоял паривший ведерный самовар, окруженный чайной посудой, вазочками с вареньем и конфетами.
Из столовой три двери вели в другие комнаты. Две рядом — на кухню и в спальню хозяев, а третья — в комнату, похожую на музей, а за ней четвертая — в кабинет.
— Вот эту комнату, — указал на нее Озолин, — мы предоставляем в ваше распоряжение до конца пребывания на острове. Только извиняемся: спать придется на полу — нет кроватей.
Мы поблагодарили хозяев, помылись с дороги и уселись за стол, на котором кроме яств стояли две бутылки настоящего виноградного вина.
Все выпили, с удовольствием отведали разные кушанья. Хозяин, все более оживляясь, начал рассказывать случаи из своей жизни, пока его жена не предложила нам отдохнуть. Действительно, было уже поздно, и чувствовалось утомление с дороги.
Мы быстро забылись крепким сном и проснулись лишь поздно утром. В доме было очень тихо, и отчетливо слышалось журчание ручья под окнами. Стены просторной квадратной комнаты, где мы спали, были совершенно ровные. Обитая толстым американским бежево-серым картоном, она своим строгим убранством напоминала чем-то каюту капитана. Это впечатление дополняли большой барометр, морской компас и подзорная труба, висевшие в простенке между светлыми окнами. На боковой стене были прикреплены две морские карты — Тауйской губы и острова Завьялова. Кроме письменного стола, обитого зеленым сукном, кресла и этажерки с книгами, в комнате больше ничего не было.