Алекс положил руку ей на плечо. Он сам не ожидал, что осмелится на такое, но жест оказался очень естественным.
— Неужто случилось что-то дурное?
— Не стоило бы распространяться об этом… — Фелиса помолчала, и Алекс подумал, что сейчас она попросит убрать руку. Однако она только грустно улыбнулась. — Первый и последний раз я пошла на свидание с молодым человеком, когда училась в Оксфорде. Он был на курс старше меня, мы часто встречались в библиотеке. Интересный паренек, умный. Мы поужинали вместе в ресторанчике и сходили в кино. Дело даже не дошло до поцелуя… Ну, до настоящего поцелуя, вы понимаете, в чем разница?..
Алекс с трудом сдержал смех при виде того, как щеки принцессы покрываются краской смущения.
— Да, понимаю. И что же случилось дальше?
— Всю последующую неделю репортеры охотились за моим бедным кавалером по всему кампусу. Выкапывали о нем любую информацию, которая могла бы его очернить в глазах читателей. И сколько лекций в семестре он прогулял и во сколько лет начал курить. И что пару лет назад он поссорился со своей девушкой. И что его мать — незаконнорожденная. Словом, всякую чепуху, якобы служащую доказательством того, что я позорю свою страну.
— Это просто отвратительно, — искренне согласился Алекс, невольно поглаживая ее по плечу. — И главное, нечестно.
— Ну да, — признала Фелиса без малейшей боли и сожаления, с одним лишь рассудочным пониманием неизбежности произошедшего. — Естественно, молодой человек больше не желал со мной встречаться. Он даже стал меня избегать, и я не могу его в этом винить. Он учился на адвоката и боялся, что подпорченная репутация помешает ему. Да и мне после этого случая что-то расхотелось ходить на свидания. Легче отказаться от небольшого удовольствия, чем иметь дело с желтой прессой. Эти люди при желании могут испортить жизнь кому угодно.
— И вы не жалеете? — спросил Алекс.
Уж он-то на ее месте точно пожалел бы! Собственно говоря, и жалел неоднократно. Неужели прелестная девушка с любящим сердцем обречена на такой же ад одиночества, как он со своим проклятием? Неудивительно, что она расчувствовалась, оказавшись в Англии. На нее, должно быть, нахлынуло множество воспоминаний.
— Да нет, не жалею. Я слишком занята, чтобы позволить себе подобное. Кроме того, я так часто встречаюсь с кавалерами во время всяких мероприятий, что устаю от мужского общества. Так что не вздумайте снова убеждать меня в том, что я страдаю от одиночества.
Фелиса говорила одно, а глаза ее выражали совершенно другое.
— Если вы прикажете мне перестать спорить, я подчинюсь. Но останусь при своем мнении.