— Спасибо, — неожиданно сказал он, блеснув расплавленным серебром своего взгляда.
Хотя Макси не вполне поняла, за что он ее благодарит. В общем, это было и не важно.
— Семь тридцать, не забудь, — еще раз напомнил он и улыбнулся. — Буду ждать вечера с нетерпением.
— Хорошо, — неопределенно пробормотала Макси, не вполне уверенная в том, что именно она ощущала в связи с предстоящей встречей.
Без сомнения, она любит Ола. Бесспорно, она желает его. Очевидно, что и Ол что-то такое чувствует к ней, это стало ясно после той ночи…
Но достаточно ли всего этого, чтобы они смогли провести вечер вместе, ни разу не поругавшись?
К семи тридцати Макси достигла такой степени нервного напряжения, что ей было впору в обморок падать. Уже который час она кляла себя. О чем она думала, принимая это неуместное приглашение?
Ее внутренний голос тут же начал нашептывать ей, что она просто оказалась не в состоянии устоять против такого искушения.
Но, впрочем, у нее не было времени раздумывать… Она и не раздумывала, она просто металась от шкафа к телефону. Макси десятки раз подходила к телефону, намереваясь позвонить Олу и отменить встречу… И сто раз перетрясла свой гардероб, пытаясь найти что-то подходящее для данного случая — не слишком шикарное, чтобы Ол не решил, что она хочет произвести на него особое впечатление, но в то же время подчеркивающее все достоинства ее внешности.
Макси перемерила множество платьев, но ни одно из них не подошло. В одном она выглядела слишком толстой, другое лишь подчеркивало ее бледность, а третье висело на ней как мешок. Короче, ее нервы совсем расшалились, она чуть не плакала от досады. В довершение всего она пролила лак для ногтей на почти подходящее, наименее ужасное платье, в результате чего оно было совершенно испорчено.
Пришлось остановить свой выбор на простом черном платье, которое она мерила одним из первых. Оно тоже не вполне отвечало требованиям Макси, но времени оставалось совсем мало, так что пришлось пойти на компромисс.
Лицо Макси пылало, и никакая косметика не могла скрыть ее лихорадочного румянца и темных кругов под глазами. Помада, которой она пользовалась каждый день, сегодня казалась слишком яркой, а волосы, которые она только что вымыла и высушила, наотрез отказывались укладываться в прическу.
Но менять что-либо уже было некогда, потому что Ол сейчас как раз поднимался в лифте, позвонив предварительно от портье.
— Ты прекрасно выглядишь, — заявил он, еще стоя в дверях и распространяя вокруг себя знакомый запах дорогого одеколона.
Сам он был просто неотразим в темном смокинге и белоснежной рубашке. Его волосы были еще немного влажными после душа…