— И тебе все эти годы снится мама? Или что‑то другое тревожит твои сны?
Антонелла сделала глубокий вдох, выдохнула, потом еще раз. Он только что поделился с ней чем‑то очень личным. Она должна ответить тем же.
— Мой отец сделался буйным после маминой смерти. Мы с Данте стали для него чужими, мы старались избегать его, но это не всегда получалось.
— Так это он бил тебя. — Это был не вопрос, и она промолчала. Просто кивнула.
Кристиано выругался.
— Он был болен, — объяснила Антонелла. — Я это знала. Мне следовало быть лучшей дочерью…
Он чертыхнулся еще громче, прервав ее. Странно, но она не испугалась, хотя раньше приступ мужской ярости всегда обращал ее в бегство.
— Это нелепо, — наконец проскрежетал Кристиано, словно царапнул железом по стеклу. — Дети ни в чем не виноваты.
— Да, но я знала, что не должна делать ничего такого, что разозлит его. А все равно иногда делала.
— Ты была ребенком, — горячо возразил он. — Виноват твой отец, не ты.
Данте тоже говорил ей, что она не виновата.
— Который час? — спросила Антонелла, у нее не было сил продолжать этот разговор. Она устала. Как же она устала!
Он посмотрел на часы:
— Три утра.
Кристиано пригладил волосы, зевнул. Потом поднялся на ноги:
— Я вынесу радио в другую комнату и попробую поймать прогноз погоды. Здесь сигнал слишком слабый.
Острое чувство одиночества пронзило ее. Удивило своей силой.
— Я пойду с тобой, — сказала Антонелла, тоже вставая.
Его улыбка была почти нежной.
— Я вернусь. Тебе не обязательно идти со мной.
Ее сердце заколотилось.
— Откуда ты знаешь? А вдруг еще одно дерево упадет, или крышу сорвет, или тебя унесет ветром?
— И ты сможешь этому помешать? Или хочешь, чтобы тебя унесло вместе со мной?
Она скрестила руки на груди:
— Не глупи. Ты не настолько мне нравишься.
Его смех удивил девушку.
— Что? — нахмурилась она, не понимая, над чем он смеется.
— Ты только что призналась, что я тебе нравлюсь.
— Ничего подобного!
Кристиано взял ее руку, поднес к губам. Трепет побежал по нервным окончаниям, проникая во все уголки тела и заставляя ее желать большего.
— Я тебе нравлюсь, — сказал он. — Ты ничего не можешь с собой поделать. А теперь давай проверим, не унесет ли нас, и попытаемся узнать, чего еще ждать от урагана. — Он вручил ей свечу. — Постарайся не дать ей погаснуть. Ветер наверняка гуляет по всему дому.
Антонелла пошла за ним следом, прикрывая свечу ладонью.
Ее пугало, что Кристиано ди Саваре нравится ей больше всех мужчин, которых она когда‑либо встречала.